-- Значит, мы тезки! -- обрадовался Дубов, протягивая руку.
      А Люся, здороваясь с Васяткой, ухитрилась заглянуть ему в глаза -- они и впрямь оказались серыми.
      -- И все-таки, простите меня, я не могу, -- сказал Васятка. -- У меня там...
      И когда все принялись уговаривать Васятку остаться, неожиданно вмешался Генка:
      -- Ребята, не удерживайте его. Васятке действительно нужно быть там, где он находился.
      -- Ну, раз надо -- значит надо, -- с сожалением протянул Митька. -- Но как надумаешь -- приходи к нам! Или нет, постой -- давай я тебя сниму.
      -- Откуда снимешь? -- не понял Васятка.
      -- Ну, сфотографирую. Встань вот сюда, и держись свободно, как будто никто тебя и не снимает. -- Митька отошел на несколько шагов и щелкнул аппаратом. -- Замечательно. Сегодня проявлю, а на днях напечатаю. Так что, Васятка, приходи сюда снова -- получишь карточки.
      Васятка молча кивнул, хотя знал, что при всем желании сюда уже не вернется, разве что в другом времени.
     
      x x x
     
      Похоже, что любимая присказка Серапионыча -- "я с пол-Кислоярском лично знаком" -- не была просто красным словцом или художественным преувеличением: едва он покинул поэтическое ристалище в "Овце", как его прямо на улице "перехватила" внешне малоприметная молодая дама. Звали ее Хелена, а по профессии она была историком, специализирующимся на прошлом Кислоярского края, хотя ее исследования уже в те годы порой выходили за рамки обычного (или, если хотите, "дозволенного") краеведения. В отличие от Серапионыча, Хелена еще не знала, что в не очень далеком будущем ей предстоит провести ряд громких исторических разысканий, нередко в связке с частным детективом Василием Дубовым, и даже более того -- сопровождать его в первом путешествии в параллельный мир. Не знала она и того, что величать ее будут не иначе как Госпожа Хелена, а если полностью -- баронесса Хелен фон Ачкасофф.
      -- Доктор, как хорошо, что я вас встретила! -- обрадовалась будущая баронесса. -- Если вы не заняты, то непременно должны пойти со мной. А если заняты -- все равно пойдемте.
      -- Вообще-то я теперь свободен, -- с улыбкой отвечал доктор. -- Но хотелось бы знать, уважаемая Хелена, куда вы собираетесь меня препроводить. Надеюсь, не в какое-нибудь непристойное место? А то я как раз оттуда.
      -- Ну, если наш городской Дом культуры считать непристойным местом... -- засмеялась Хелена.
      Доктор подумал, что помочь Наде и Васятке он теперь ничем не сможет -- и легко согласился.
      -- Нынче вечером выступает с лекцией питерский профессор Кунгурцев, -- пояснила Хелена, -- а теперь с ним можно пообщаться, так сказать, в неофициальной обстановке. Уверяю вас, умнейший человек и редкостный собеседник!
      Серапионыч был рад лично познакомиться с Кунгурцевым хотя бы в прошлом -- в "своем" времени такой возможности он был лишен, так как профессор несколько лет назад погиб, пытаясь не допустить, чтобы ценные исторические свидетельства из древних Кислоярских курганов попали в руки мафии. Кстати говоря, расследование именно этого дела принесло первую славу Василию Дубову, хотя -- надо отдать справедливость -- немалую помощь ему оказал и Серапионыч. А все началось с того, что, собирая грибы вблизи железнодорожной насыпи, доктор наткнулся на компьютерную дискету, а на ней... Впрочем, не будем пересказывать события, а отошлем читателей к книге "Искусство наступать на швабру" и к ее первой главе -- "Полет над гнездом ласточки".
      -- Сейчас профессор как раз готовится к лекции, -- продолжала Хелена, пока они не спеша шли к Дому культуры, который, как и все в Кислоярске, находился неподалеку. -- А вообще-то это, конечно, безобразие -- мы узнаем о своей истории от человека, приехавшего к нам из-за тридевяти земель. Увы -- мы ленивы и нелюбопытны, как сказано уже давно и не мною...
      -- Ну, к вам-то это не относится, -- возразил доктор. -- Ваши труды по истории здешних мест -- святое дело, которое непременно оценят если не современники, то потомки.
      -- Так я же не гоняюсь за славой, -- скромно заметила Хелена. -- Просто занимаюсь тем, что мне кажется интересным и важным...
      За этими разговорами они подошли к городскому Дому культуры -- весьма убогому и давно не ремонтированному зданию, внешний вид которого являл собою яркий пример отношения городских властей к культуре. Прямо к дверям прозрачной изолентой была приклеена рукописная афишка о предстоящей лекции, которую внимательно изучал очень молодой человек в потертых джинсах и с длинными вьющимися волосами.
      -- Ну вот, хоть кто-то заинтересовался нашей историей, -- сказал Серапионыч. Юноша обернулся, и доктор узнал в нем поэта Ивана Покровского, с которым был давно знаком, но ближе сошелся лишь в последние годы.
      -- Здравствуйте, Ваня, очень рад вас видеть, -- приветливо заговорил доктор, не совсем, правда, уверенный, что уже знавал Покровского в том году, в который нечаянно угодил. -- Я тут сейчас заглянул в "Овцу" на поэтическое сборище, но вас там не застал...
      -- А я туда, знаете, не хожу, -- задумчиво ответил Иван Покровский. -- Ибо не чувствую там присутствия истинной поэзии. Суета сует и томление духа.
      -- Скорее, плоти, -- ввернула Хелена, которая иногда бывала довольно язвительной. Вспомнив похотливые взоры, которые на него бросали как Софья Кассирова, так и Александр Мешковский, доктор вполне согласился с этим уточнением.
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200