расследование, хотя и не совсем журналистское.
      Тем временем карета быстро катилась, подпрыгивая на булыжниках Кузнечной улицы, ведущей от городских ворот к центру Царь-Города. За окном мелькали расписные боярские терема, которые в этой части столицы весьма демократично соседствовали с купеческими палатами и бедными покосившимися избенками.
      Возле одного из теремов карета замедлила ход, чтобы обогнуть толпу народа, занимавшую чуть не половину проезжей части. Люди о чем-то переговаривались, указывая на терем, где все окна были раскрыты настежь.
      -- Это дом покойного князя Борислава, -- пояснил Рыжий. -- Его не далее как позавчера извели каким-то ядовитым духом.
      -- В каком смысле? -- переспросил Дубов. -- Что-то вроде газового отравления?
      -- Ну, можно и так назвать, -- нехотя согласился Рыжий. -- Ночью слуги почувствовали какой-то странный запах, а когда они явились к князю, тот уже был мертв.
      -- А кто же он был, этот князь, как его?.. -- спросила Чаликова.
      -- Борислав Епифанович. Очень толковый человек, и все наши нововведения поддерживал. -- Рыжий непритворно вздохнул. -- Князь приходился не то племянником, не то двоюродным внуком нашему бывшему Государю Дормидонту, и он даже одно время всерьез прочил Борислава себе в преемники...
      -- Постойте, как "бывшему"? -- удивленно перебил Серапионыч. -- Разве он уже...
      -- Нет-нет, Дормидонт жив и здоров, -- успокоил доктора господин Рыжий. -- Просто я вам еще не сказал, что теперь у нас другой царь. Уже пол года... Или больше? Ну да, как раз в сочельник это и случилось -- Дормидонт отрекся от престола и передал бразды правления нынешнему Государю. Кстати, Дормидонт теперь постоянно проживает в Загородном Тереме, так что заодно и с ним повидаетесь...
      Вскоре экипаж остановился перед скромным, но добротным домом. Хозяин первым выскочил из кареты и подал руку Надежде. Следом вышли Дубов и Серапионыч.
     
      x x x
     
      Вечерняя служба давно завершилась, но Храм Всех Святых на Сороках, находившийся в одном из отдаленных уголков Царь-Города, был открыт. Догорали свечки и лампадки перед потемневшими иконами, немногие богомольцы еще продолжали класть поклоны, а батюшка -- высокий, статный, с огромною черной бородой, закрывающей половину лица -- собственноручно подметал веником храмовый пол. Совсем молодой паренек в темной холщовой рубашке подсоблял священнику.
      Дверь храма приоткрылась, и в церковь вошла женщина средних лет в дорогом платье, отороченном собольими мехами. Увидав ее, батюшка тут же отдал мальчику метелку и совок, а сам поспешил навстречу припозднившейся гостье.
      -- Здравия желаю, княгиня! -- приветствовал он женщину густым басом, и эхо отдалось под куполом: -- Княгиня-гиня-иня...
      (Видимо, священник еще не приноровился соизмерять свой могучий голос с акустическими особенностями храма).
      -- Здравствуйте, батюшка, -- ответила княгиня, подходя под благословение. -- Я не опоздала?
      -- Скоро закрываемся, но ради вас повременим, -- громко ответил священник. И с улыбкой добавил вполголоса: -- Кое-кто давно уж вас дожидается.
      За разговором батюшка подвел княгиню к иконостасу и на короткий миг закрыл ее своею широкой спиной. А когда он повернулся, женщины уже не было -- она входила в полутемную комнатку при храме, где хранились старые рясы, свечи, кадила и прочая церковная утварь.
      -- Радость моя, ты ли это? -- услыхала она страстный шепот, и из-за загородки с небрежно наброшенными облачениями священнослужителей вышел человек в скромном кафтане и начищенных до блеска кожаных сапогах.
      -- Ах, как давно мы с тобою не видались! -- воскликнула княгиня.
      -- Всего-то три дня, любовь моя, -- отвечал он, жарко лобзая княгиню.
      -- А они мне тремя годами казались, -- тяжко вздохнула женщина. -- Ну ответь мне, Ярослав, отчего двое любящих должны страдать в разлуке, вместо того чтобы навеки соединиться?
      -- Уж так суждено, Евдокия Даниловна, -- печально ответил Ярослав. -- Не нами заведены сии порядки, не нам их и отменять. Покуда ты мужняя жена...
      -- Но неужели ничего нельзя придумать? -- Евдокия Даниловна крепко обняла Ярослава.
      -- Есть у меня одна задумка, ласточка ты моя, -- зашептал Ярослав ей на ухо, -- да осуществить ее непросто...
      -- Какая, какая задумка? -- порывисто спросила княгиня, но Ярослав ответить не успел -- в дверь постучали, и в комнатку заглянул паренек, что прислуживал священнику.
      -- Уже пора, Васятка? -- вздохнула Евдокия Даниловна.
      -- Пора, -- подтвердил мальчик. -- Ваш возница о вас уж справлялся, и то сказать пришлось, что батюшка вас на чай пригласил.
      -- Ну вот видишь, как нам с тобою приходится, -- вздохнула княгиня, когда Васятка вышел. -- А возница тотчас обо всем князю доложит. -- И напоследок еще раз жарко, ненасытно облобызав своего возлюбленного, Евдокия Даниловна покинула комнатку.
      -- Пожалуйста, княгиня, -- Васятка вел ее по темному проходу. -- Осторожно, здесь ступенька, я и сам всегда на нее наскакиваю.
      Последние богомольцы уже покинули храм, и батюшка собирался закрывать
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200