градоначальник.
      -- Ну, еще поите княгиню отваром ромашки, -- посоветовал Серапионыч. -- Это успокаивающе действует на нервную систему.
      -- А если она снова запросит водки?
      -- Нет-нет, водка ей противопоказана, -- решительно заявил доктор. -- Вина, пожалуй, можно. Легкой наливочки, медовушки тоже, но в меру.
      Князь порывисто схватил доктора за руку:
      -- Серапионыч, вы словно камень с души мне сбросили! Неужто должно было такой беде приключиться, чтоб я понял, сколько Евдокия Даниловна для меня значит?! Скажите, чем я могу вас отблагодарить?
      -- Ничего не нужно, -- отказался Серапионыч. -- Или нет, нужно. Снарядите лошадок довезти меня до дома Рыжего.
      -- Сам довезу! -- обрадовался Длиннорукий. -- Мне ж нужно еще в градоправление заехать, заодно и вас подвезу. -- И, открыв окно, князь крикнул: -- Эй, Митрофан, лошади готовы?!
      Вскоре лошадки уже несли князя Длиннорукого и Серапионыча по улицам Царь-Города. Князь не без гордости показывал попутчику разные достопримечательности вверенной ему столицы, мелькающие за окном градоначальнической кареты, и даже не догадывался, что сегодня сбылось пророчество, сделанное накануне в харчевне обычной серою мышкой.
     
      x x x
     
      Находясь в Царь-Городе на полулегальном положении, Анна Сергеевна и Каширский квартировались в задних горницах одного богатого терема. Поскольку окна выходили на конюшню, то их либо приходилось держать плотно закрытыми, либо терпеть не совсем приятные запахи. Если Анна Сергеевна предпочитала сидеть в духоте, то ее подельник все время норовил отворить окно, полагая, что запах свежего навоза способствует хорошему аппетиту и даже ионизирует воздух. Из-за этих разногласий у Глухаревой и Каширского то и дело случались мелкие стычки.
      Лишь оказавшись в своем жилище, Анна Сергеевна смогла дать полную волю чувствам, обуревавшим ее с утра, а точнее -- с того часа, как городские привратники задержали Каширского с мешком драгоценностей. Последующие события только углубляли дурное настроение госпожи Глухаревой, и в конце концов довели ее до такого душевного состояния, что еще немного -- и случится взрыв.
      Напрасно Каширский увещевал свою сообщницу, чтобы она вела себя чуть потише, а если это невозможно, то хотя бы чтоб выбирала выражения -- ничего не помогало: за какой-то час ее прелестные губки извергли столько хулы, брани и просто ругани, что даже Каширский, давно уже привыкший к подобным пассажам, в конце концов не выдержал и, закрыв за собой окно, бежал на скотный двор. Но забранки Анны Сергеевны доставали его и там. И не только его -- даже лошади и другая домашняя живность невольно вздрагивали при наиболее соленых словечках, доносящихся из окна.
      Только через час, когда госпожа Глухарева несколько выдохлась, Каширский решился вернуться в дом.
      -- Ну, что скажете? -- мрачно зыркнула на него Анна Сергеевна.
      -- Восхищаюсь вашим словарным запасом, -- сказал Каширский. -- Целый час бранились и ни разу не повторились. Подумать только -- одного лишь Путяту вы обругали 86 раз, и все время по-разному. Это не считая 73 вербальных мессиджей лично мне, а также несколько меньшего количества, 68, господину Дубову...
      -- Чем всякой фигней заниматься, подумали бы лучше, как наш клад вернуть, -- пробурчала Глухарева.
      -- Подумать, конечно, можно, -- охотно откликнулся Каширский, -- но в настоящее время я не вижу способа, как это сделать. Исходя из реальности...
      -- А шли бы вы в задницу с вашей реальностью! -- вспылила Анна Сергеевна.
      -- 74, -- невозмутимо отметил Каширский.
      -- Вы еще издеваетесь? -- гневно топнула туфелькой Анна Сергеевна. -- Да чтоб вы... Да я вас...
      -- 75, 76, 77, -- беспристрастно фиксировал Каширский ругательства Анны Сергеевны в свой адрес.
      Когда это число достигло почти сотни, раздался явственный стук в дверь.
      -- Кого там дьявол принес? -- рыкнула Анна Сергеевна. -- Входите, не заперто!
      Дверь распахнулась, и в скромное пристанище авантюристов вшествовал господин Херклафф.
      -- Дер Тойфель принес меня! -- жизнерадостным голосом объявил гость.
      Явление людоедствующего чародея вызвало некоторое замешательство. Конечно, не сам факт его появления, а то, как он появился -- обычно Эдуард Фридрихович делал это более эффектными способами: прилетал в виде коршуна, возникал из клуба дыма или даже превращался в себя из маленького паучка.
      -- Чему это вы так радуетесь? -- хмуро спросила Глухарева.
      -- Прекрасный погодка! -- лучезарно ощерился Херклафф. -- А вас это не радовает?
      -- Радует, конечно, -- осторожно согласился Каширский, не совсем понимая, куда клонит уважаемый гость.
      -- Я это клонирую к тому, что к прекрасный погода бывает удачный кайзерише соколиный охота! -- пояснил Херклафф.
      -- А что, этот жулик пригласил вас на охоту? -- неприязненно процедила Анна Сергеевна.
      -- Нихт, -- кратко ответил Херклафф. -- Менья нет, но мне показаться, что вас он тоже был пригласить?
      -- Еще чего! -- фыркнула Анна Сергеевна. -- Да на хрена мне это надо?
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200