круглый будильник "Слава" -- точно такие же часы были у самого Василия столько лет, сколько он себя помнил, и за все время они портились всего один раз, да и то потому только, что Солнышко случайно уронил их на пол. Дубов заметил, что будильная стрелочка была установлена точно на "девятке", а часовая и минутная показывали без пяти девять.
      -- А больше ничего подозрительного вы там не нашли?
      -- Вроде бы нет. Хотя постойте. -- Пал Палыч еще раз заглянул в ящик и извлек измятый листок бумаги, густо исписанный чернилами. -- Это мы обнаружили в рясе отца Александра, в правом кармане, но разобрать не смогли, кроме нескольких слов. Может быть, вы нам поможете?
      Василий взял листок и принялся разглядывать. Запись была сделана, несомненно, рукою покойного отца Александра, но современными буквами, делавшими ее малопонятной для царь-городцев, и к тому же весьма неразборчиво. Однако, приноровившись к почерку, Дубов все же прочел:
     
      -- "И вот придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей.
      А для вас, благоговеющие пред Именем Моим, взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его, и вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные;
      И будете попирать нечестивых, ибо они будут прахом под стопами ног ваших в тот день, который Я соделаю, говорит Господь Саваоф.
      Помните закон Моисея, раба Моего, который Я заповедал ему на Хориве для всего Израиля, равно как и правила и уставы.
      Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного.
      И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я пришед не поразил земли проклятием".
     
      -- И что это значит? -- внимательно выслушав и ничего толком не поняв, удивился Пал Палыч. -- Похоже на что-то библейское...
      -- Да, я тоже так подумал, -- не очень уверенно сказал Дубов. -- Если не ошибаюсь, из пророков Ветхого Завета.
      -- А-а, ну ясно, -- протянул боярин Павел голосом, полным разочарования. Он-то ожидал от этого листка чего-то совсем другого -- может быть, даже ключа к отгадке.
      -- Пал Палыч, если вам эта запись не нужна, то, может быть, вы отдадите ее мне? -- несмело попросил Дубов. -- Так сказать, на память об Александре Иваныче.
      Трудно сказать, что руководило Василием -- конечно, и желание сохранить память о погибшем друге тут присутствовало, но не только. Какое-то шестое или седьмое чувство подсказывало Дубову, что листок с отрывком из Писания еще сослужит ему службу в том деле, которое объединяло и его, и Чаликову, и отца Александра. А если и нет, то не сгинет в бездонных архивах Сыскного приказа, а останется последним приветом Васятке от его друга.
      -- Да берите, ради Бога, -- неожиданно легко согласился Пал Палыч. И столь же неожиданно добавил, понизив голос: -- Вы, главное, Васятку берегите. Меня Александр Иваныч очень просил об этом, когда мы в последний раз виделись.
      -- Васятка теперь далеко отсюда, -- заверил Дубов. И решительно поднялся со стула: -- Ну что ж, Пал Палыч, спасибо за все. И, конечно, желаю вам разобраться с лиходеем Сенькой Залетным.
      -- А я желаю вам удачи в том деле, ради которого вы вернулись, -- улыбнулся Пал Палыч, крепко жмя руку Василию. -- И погрустнел: -- Хотя, по правде сказать, не очень-то я верю, что у вас получится... Но если что, смело можете на меня рассчитывать.
      Покинув Сыскной Приказ, Василий не спеша шел по улице, разглядывая дома и прохожих и одновременно прокручивая в уме сведения, полученные от боярина Павла. Положение дел оставалось совершенно туманным. Василий понял одно -- отца Александра сгубили злодеи из "нашего" мира, и если бы часовой механизм по какой-то причине не дал сбой, то церковь тогда же была бы взорвана вместе со всеми следами преступления
      Но с какого конца взяться за разгадку этой тайны, Василий пока еще не представлял.
     
      x x x
     
      Надежда брела через огороды, не разбирая пути, да и вообще не очень соображая, где находится и куда хочет попасть.
      Опомнилась она, только обнаружив, что огороды незаметно перешли в обширный пустырь, за которым высилась городская стена. Чаликова знала, что в нынешнем виде стена была сооружена при грозном царе Степане, который строил ее "на вырост". Но так как в потомках Степан не нашел продолжателей своих великих замыслов, то и город был застроен далеко не полностью -- чем ближе к окраинам, тем больше оставалось всяких пустот, заполненных в лучшем случае огородами и пастбищами.
      Надя остановилась, пытаясь собраться с мыслями и сориентироваться на местности. Впереди была стена, а позади -- огороды, которые неминуемо привели бы ее обратно к пепелищу взорванного храма. Лишь слева, довольно далеко, подходя почти к стене, чернел ряд изб, предполагавших улицу. Чаликова решила отправиться туда, справедливо считая, что улица хоть куда-нибудь да выведет, но тут она заметила впереди себя, рядом с кучей мусора, какое-то темное пятно. Присмотревшись, Надя с содроганием убедилась, что это человеческое тело с кинжалом, торчащим из спины.
      Чаликова нагнулась, осторожно вытащила кинжал и перевернула тело лицом кверху. Перед ней лежал бездыханный человек в черном фраке, с сухощавым
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200