Дождавшись, когда все закусят, Щербина встал и торжественно, чуть нараспев, стал читать:
     
      -- Я видел Париж воочию,
      Париж видел меня...
     
      Далее речь шла о приключениях лирического героя поэмы в дремучем Бульонском лесу и о высокой развесистой ржи Елисеевских лугов, глядя на которую, поэт вспоминал свою возлюбленную, исчезнувшую в Звездной Бесконечности.
      -- Вы и вправду были в Париже? -- тихо спросил Серапионыч, когда поэт кончил чтение под общие вежливые аплодисменты -- никто не понял толком, что хотел сказать автор, но яркие образы поэмы, кажется, проняли всех.
      -- Был ли я в Париже? -- переспросил Щербина. -- Ну разумеется, не был! Кто меня туда пустит? Дело не в Париже, а во Всемирной Душе.
      -- А-а, ну понятно, -- закивал Серапионыч, хотя не имел ни малейшего представления, что это за Всемирная Душа и какое она имеет отношение к Парижу.
      После Щербины во весь свой могучий рост поднялась Софья Кассирова -- признанная певица Древнего Египта, пирамид, фараонов и священных Нильских крокодилов. Собственно, таковою она стала, разрабатывая сию благодатную тему на протяжении восьмидесятых и девяностых годов, так что теперь Серапионычу, похоже, посчастливилось присутствовать при первых шагах гениальной поэтессы на "египетском" поприще.
      Прополоскав глотку остатками того, что было в стаканчике, Софья принялась вещать замогильным (если не сказать -- запирамидным) голосом:
     
      -- Если Нил великий разольется,
      В берега его уж не вогнать,
      Если жрец Омона не вернется,
      Как мне век свой в горе вековать?
     
      Выйду утром я на берег Нила,
      Где цвели туманы над рекой,
      И священной пасти крокодила
      Поклонюся буйной головой...
     
      Серапионычу вспомнились более поздние, еще не написанные строки из этой же серии --
     
      "Жрецу Омона поклоняся в храме,
      Отправилась я к Нилу в ближний путь,
      Где аллигатор острыми зубами
      Ласкал мою девическую грудь" --
     
      и он отметил немалый прогресс госпожи Кассировой в раскрытии "египетской" темы.
      После Кассировой слово взял еще один стихотворец, некто Александр Мешковский:
     
      -- Недавно мне приснился вещий сон,
      Был так неясен, так тревожен он --
      Грядущее я зрел в безумной мгле,
      Грядущее на небе и земле...
     
      Стихотворение Мешковского было встречено наиболее бурными аплодисментами -- как показалось Серапионычу, это было вызвано не столько художественными достоинствами, сколько тем, что по размерам оно значительно уступало опусам Щербины и Кассировой, а это было немаловажно в ожидании следующего тоста.
      И тут Серапионыч тоже решил блеснуть. Трудно сказать, что стало тому виною -- то ли водка, которую он не употреблял последние два десятка лет, то ли стихи в авторском исполнении, а скорее всего, то и другое в гремучей смеси -- но доктор не спеша поднялся за столом. Поэты с любопытством затихли, ибо Серапионыч вообще-то был редким гостем их посиделок, а если и появлялся, то говорил мало, а больше слушал.
      -- Мне очень понравились все ваши стихи, -- прокашлявшись, начал доктор. При этом он заглянул в стаканчик из-под мороженого, где плескались остатки жидкости, но пить не стал, а поставил на стол, где его тут же допил Щербина. -- Знаете, я особенно хотел бы отметить "Вещий сон". Скажите, Александр, ваше стихотворение основано, так сказать, на личном опыте, или... Или как?
      -- Или как, -- нехотя ответил Мешковский. -- То есть вообще-то я сны вижу, но насколько они вещие, это уж дело другое. А здесь вещий сон -- это как бы художественный образ...
      -- Как у Щербины, -- с ехидцей вставила Кассирова. -- Образ солнца, встающего над Парижем между ног Эйфелевой башни!
      -- Опошлить можно все, что угодно, -- слегка надулся Щербина. -- В вашей занимательной египтологии всяких двусмысленностей куда больше, чем у меня! Вот, например...
      -- Да, так вот, насчет вещих снов, -- гнул свое Серапионыч. -- Извините, что отклоняюсь от литературы, но лично я и вправду на днях видел вещий сон!
      Это сенсационное сообщение вызвало скептические улыбки на лицах поэтов, лишь одна малоприметная и не очень молодая дама спросила:
      -- И как, он уже сбылся?
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200