Князь и скоморохи удивленно переглянулись.
      -- Нет, не знаем, -- ответил Святославский. И неуверенно предположил: -- Должно быть, царь-батюшка мне голову рубить будет за то, что давеча невежливо с ним обошелся...
      Рыжий не признавал старинного царь-городского обычая -- разводить долгие разговоры да подъезжать к сути дела издалека. К тому же и случай сейчас был не тот. Поэтому он решительно возвысил голос:
      -- Положение сложное и опасное. Нужно что-то делать, чтобы избежать беспорядка и успокоить людей. Вы ж сами видели, сколько их под окнами собралось.
      -- Да уж, народу, словно море, -- подтвердил Антип.
      -- На наши представления и пол-столько не приходит, -- со вздохом добавил Мисаил.
      -- А для чего они заявились? -- запоздало удивился Святославский.
      -- Они заявились, потому что кто-то пустил по городу зловредные слухи, будто наш Государь съеден, -- объяснил Рыжий. И тяжко вздохнул: -- Которые, увы, соответствуют действительности...
      -- Мда-а, -- глубокомысленно протянул Святославский. -- А вы, случаем, ничего не перепутали?
      -- Хотите взглянуть на то, что от него осталось? -- подал голос дьяк Борис Мартьяныч, который с самого прихода князя и скоморохов сидел за столом и бездумно глядел в пустую чарку.
      -- А давайте для успокоения нравов покажем им представление! -- вдруг предложил князь, на которого весть о съедении царя отчего-то не произвела должного впечатления. -- Мы как раз начали разучивать трагедь "Лютая смерть царя Валтасара" по библейским сказаниям...
      -- Народ успокоится только в одном случае -- если мы покажем ему царя Путяту, -- отрезал Рыжий. -- И желательно не мертвого, а живого! Может быть, вы знаете способ, как это сделать?
      -- И даже не один! -- с воодушевлением подхватил Святославский. -- Вы сказали, косточки сохранились? Значит, и череп сохранился. А это уже больше, чем ничего...
      -- На что вам череп? -- с подозрением глянул на князя дьяк Борис Мартьяныч. -- Уж не собираетесь ли вы какое кощунство над ним сотворить? Не дозволю!
      И он даже пристукнул по столу, но попал по краю тарелки, отчего недоеденный огурец взлетел чуть не до потолка. Мисаил очень ловко поймал его и незамедлительно отправил себе в рот.
      -- Никакого кощунства, -- заявил он, прожевав огурец. -- Разыграем знаменитую англицкую кумедь, забыл, как называется, ну, там еще один чудик откопал на погосте череп скомороха и стал его расспрашивать, дескать, ответь мне, старина, быть али не быть?
      -- И вы что, думаете с этой хохмой выступать перед народом? -- не выдержал Рыжий.
      -- Да! -- с вызовом приосанился Мисаил. -- Потому как искусство принадлежит народу!
      -- А то можно спослать в Потешный приказ за рисовальщиками, -- гнул свое князь Святославский. -- Они вам так череп разукрасят, что ни одна собака не отличит! А что, почему бы нет? Кости оденем в царский кафтан, все это безобразие выставим в окне, а сами встанем сзади, чтоб народ не видел, и будем толкать туда-сюда, будто он сам движется!
      Тут уже Рыжий не выдержал:
      -- Князь, вы, кажется, не совсем понимаете, в чем дело. Ежели мы сейчас, вот прямо сейчас не убедим народ, что царь жив-здоров и просит всех успокоиться и разойтись по домам, то это будет значить одно -- в самые ближайшие дни нас ждут великие беспорядки, брожение, бесчинства и как следствие -- гибель всего Кислоярского царства. А вы устраиваете какой-то балаган на костях!
      -- Ну, так бы сразу и сказали, -- хладнокровно откликнулся Святославский. -- В таком случае имеется у меня еще один способ, самый верный. Ну-ка, Антип, покажи нам, что не зря казенный хлеб жуешь.
      Антип чуть ссутулился, зачесал волосы на плешь, напряг ноздри, сложил губки бантиком, раскрыл глаза до отпущенных природою пределов и при этом каким-то чудом сдвинул их к переносице.
      -- Государь! -- вскрикнул дьяк Борис Мартьяныч и даже вскочил из-за стола.
      -- Да-а, и не отличишь от настоящего, -- похвалил Рыжий, с изумлением разглядывая "опутятившегося" Антипа. -- А сказать что-нибудь его голосом сможешь?
      -- Да ну что вы, в таком состоянии и своим-то голосом ничего не выговоришь, -- ответил за Антипа князь Святославский. -- Для этого у нас есть Мисаил... Хотя нет, было раньше у нас одно дарование, по прозванию Макарий Галка, этот умел кого угодно изобразить, да так, что не то что ни одна собака -- родная матушка не отличит. Жаль, не задержался в моем ведомстве -- взял да ушел на вольные хлеба. Хотя что за хлеба у него такие -- не пойму. С тех пор как простились, ни разу о нем не слышал, -- печально вздохнул князь. -- Спился, должно быть... Ну, давайте.
      Мисаил прокашлялся и отрывисто заговорил, старательно подчеркивая и выделяя каждое слово:
      -- Господа. Дорогие соотечественники. Вы. Видите. Что я. Жив. И нет никаких. Оснований. Верить инсивуна... Инсинува... Инсвину... Верить вымыслу, будто бы. Меня. Съели. Обещаю, что мы. Найдем. Всех тех. Кто распустил эти. Вздорные слухи. И примерно. Накажем. Где найдем. Там. И. Замочим.
      Мисаил говорил так похоже, что Рыжий с Борисом Мартьянычем, на миг забыв о невзгодах, даже зарукоплескали. А князь Святославский гордо
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200