резко свернуты. А Митька Смурной спрятал сокровища за несколько дней до смерти Степана, стало быть, маловероятно, что барельеф был сделан поверх тайника.
      Некоторое время все молчали, как бы осмысливая слова Дубова. Первым прервал молчание Серапионыч:
      -- Знаете, друзья мои, все это напоминает одно давнее дело Василия Николаича, в которое я имел честь был впутанным.
      -- А вы его потом прозвали "Полет над гнездом ласточки", -- улыбнулся Василий. -- Нет-нет, Наденька, не пытайтесь вспомнить, это случилось еще до нашего с вами знакомства.
      -- Ну вот, и тогда тоже сокровища были запрятаны за барельефом со зверями, хотя и не столь искусно сделанным. Нужно было всего лишь каким-то особым способом дотронуться до ласточки, и в стене открывалось отверстие...
      -- Ну так и здесь ласточка есть! -- радостно подхватила Чаликова. -- Вот, глядите, как раз посередине.
      С этими словами Надя принялась щупать изображение ласточки -- дергать за хвост, теребить клюв, нажимать на крылья.
      -- Наденька, оставьте птичку в покое, -- остановил ее Дубов. -- Что-то мне подсказывает, что искать нужно не там.
      -- Мне тоже, -- добавил Васятка. -- Я не знаю, как вернее сказать... Ну, в общем, это должно быть где-то повыше. Потому что иначе кто-то мог просто случайно задеть, и тайник бы открылся.
      -- А ведь верно! -- воскликнул Дубов. -- Молодец Васятка, умная голова. Владлен Серапионыч, не могли бы вы поточнее обозначить ту часть стены, где вы услышали пустоту? И главным образом верхнюю границу.
      -- Нет ничего проще. -- Доктор вновь всунул трубку в уши и принялся более внимательно, чем в первый раз, прослушивать стену. Потом взгромоздился на стул -- чуть ли не единственный предмет мебели, бывший в комнате. Дубов с Чумичкой даже встали поближе, чтобы подстраховать доктора на случай, если стул не выдержит.
      -- Вот здесь! -- Серапионыч провел линию по вершине дуба и рядом с ним, где по "небу" пролетали птицы. -- Ну а вертикальные пределы те же, что я вам показывал. -- И с этими словами доктор ловко спрыгнул со стула.
      -- Ну что ж, и это уже больше, чем ничего. -- Василий поднял светильник кверху и осветил аистиное гнездо на потолке. Кругом него были заметны несколько вмятин -- вероятно, память об алхимических опытах одного из бывших хозяев Терема. Затем детектив подошел к печке и приложился к ней ладонями, будто желая согреться, хотя печку не топили уже, наверное, лет двадцать.
      Остальные молчали, понимая, что именно в этот миг, может быть, в уме Василия что-то происходит, когда еще немного -- и он исторгнет из себя нечто незаурядное.
      Однако произнес Дубов слова, которые поначалу вызвали у его друзей даже некоторое недоумение:
      -- Не слишком ли много аистов?
      -- В каком смысле? -- удивленно переспросила Надя.
      -- Многие изразцы на печке изображают аистов, -- Василий загнул палец. -- На потолке их целое гнездо, -- он загнул еще один палец. -- Потом, те две птицы, что летят по верху на барельефе -- они ведь тоже аисты, или я ошибаюсь?
      -- Не ошибаешься, -- впервые разомкнул уста Чумичка. Остальные согласно закивали.
      Василий разогнул пальцы и радостно потер руки -- Надя и Серапионыч знали, что это движение означает высшую степень возбуждения:
      -- И обратите внимание: медведь один, ежик один, даже ласточка, и та одна, а аистов -- два!
      -- Ну и что из этого следует? -- все никак не могла сообразить Надежда.
      -- Пока что ничего, -- улыбнулся Дубов и вдруг столь стремительно вскочил на стул, что тот заскрипел пуще прежнего, и теперь уже Серапионычу пришлось "на всякий случай" встать рядом.
      -- Вот, смотрите, -- раздался сверху голос Дубова. -- Первый аист летит высоко, под самым потолком, и несколько правее, так что в прямоугольник, очерченный Владленом Серапионычем, не попадает.
      -- Не попадает, -- подтвердил доктор.
      -- А второй чуть пониже. И гляньте: в отличие от своего товарища, он немного выгнул шею книзу, и оттого его голова... Да-да-да, как раз! Пожалуйста, возьмите кто-нибудь у меня светильник, а я исследую голову аиста.
      -- Вася, но это же гениально! -- в искреннем восхищении выдохнула Надя, принимая фонарь.
      -- Элементарно, -- ответил детектив со скромностью, впрочем, отчасти наигранной.
      Дубов смахнул с аиста многолетнюю пыль и стал осторожно ощупывать его голову.
      -- Дайте что-нибудь острое, -- попросил он через несколько минут.
      Доктор вновь отворил чемоданчик, уложил туда сделавший свое дело стетоскоп, достал хирургический скальпель и протянул Василию:
      -- Только осторожнее, не порежьтесь.
      -- Не скажу за весь барельеф, но аист сработан из чего-то прочного, возможно, даже из мрамора, -- стал объяснять Дубов. -- И работа очень тонкая. А его глаз, такое впечатление, что заделан какой-то лепниной, и к тому же весьма небрежно.
      С этими словами он приставил острие скальпеля к глазу аиста и стал медленно поворачивать.
      -- Чувствую, что здесь, -- сказал он после нескольких минут упорных, но тщетных усилий, -- а никак не поддается. Еще бы, за двести-то лет не то что затвердело -- закаменело!
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200