моделировать будущее через события, которые происходят в настоящем. Ну, вроде как бы продолжить функцию, заданную неким уравнением...
      -- Ну и что же ты ему нафункционировал? -- не вытерпел Николай Павлович.
      -- Ну ладно, -- решился Генка. -- Я сказал Александру Петровичу, что перед ним на выбор два пути. Первый -- он будет столь фанатично и догматично отставивать свои идеалы, что удостоится прозвища "Железобетонный Петрович" и в какой-то момент зайдет в своей "железобетонности" так далеко, что попадет за решетку на восемь лет, из которых проведет в заключении шесть...
      -- Постой, Геннадий, отчего же именно восемь и шесть? -- изумился инспектор Лиственницын. -- Нет, ну я допускаю, что по твоему методу можно смоделировать какие-то общие тенденции, но чтобы такие подробности -- это уж ты хватил!
      Генка лишь вздохнул -- кажется, он действительно "хватил" в том смысле, что опять наговорил лишнего. Почувствовав это, Вася поспешил сменить тему:
      -- И как это он тебя за такие предсказания на месте не прихлопнул?
      -- Из дедовского нагана, -- усмехнулся Николай Павлович.
      Генка рассмеялся:
      -- Ну отчего у нас такое представление о людях? Раз товарищ Разбойников -- значит, сразу прихлопнет, да еще из нагана. А он нормальный мужик, если к нему отнестись просто и по-человечески. Тем более, что я представил Александру Петровичу и вторую модель, по которой он опять-таки будет действовать в соответствии со своими убеждениями, но лишь до того предела, пока это не противоречит логике и здравому смыслу. И тогда он войдет в историю как прекрасный хозяйственник и благодетель своего города.
      -- Ну и какой же путь выбрал товарищ Разбойников? -- спросил Лиственницын.
      -- Он ничего не сказал, но выбрал, я так думаю, второй путь, -- словно и не замечая насмешки, совершенно серьезно ответил Генка. И, чуть подумав, добавил: -- Собственно, иного выбора у него и не было...
      За этими не совсем обычными разговорами они дошли до Генкиного дома. Прощаясь, Вася сказал:
      -- А знаешь, Генка, по-моему, ты просто на солнце перегрелся, вот и несешь всякую околесицу.
      Генка даже не обиделся:
      -- Что ж, Вася, может, ты и прав. Ну, будь здоров. Спасибо, Николай Палыч, что проводили.
      С этими словами он скрылся в подъезде, а Николай Павлович и Вася продолжили путь вдвоем.
      -- Дядя Коля, как ты думаешь, может, ему и впрямь открылись некие тайные знания? -- сказал Вася, вспомнив, что было на речке.
      -- Кому -- Разбойникову? -- не понял Лиственницын.
      -- Да нет, Генке.
      -- День сегодня какой-то шебутной, -- вздохнул Николай Павлович, а Вася не понял -- то ли он говорит о чем-то своем, то ли так своеобразно отвечает на вопрос о Генкиных "тайных знаниях".
     
      x x x
     
      Когда Чаликова, Серапионыч и Васятка добрались до Горохового городища, солнце уже давно закатилось, хотя небеса были по-прежнему светлы. На остатки от десяти рублей, похищенных доктором у самого себя, они доехали пригородным автобусом до деревни Заболотье, а оттуда по известным Серапионычу лесным дорожкам пробрались к Городищу.
      -- Ну, идемте, что ли? -- как-то не очень уверенно предложила Надя, когда они взобрались на самый верх, к подножию столбов.
      -- Давайте я первый, -- вызвался Серапионыч. -- Если что, не поминайте лихом.
      -- Доктор, но если вы почувствуете, что что-то не так, тут же возвращайтесь! -- напутствовала его Надежда.
      -- Всенепременнейше, -- не стал спорить Серапионыч и отважно шагнул в пространство (а может, и время) между двух каменных столбов. В отличие от своих спутников, доктор был полностью уверен, что попадет именно туда, куда нужно.
      Едва переступив "порог", доктор замахал рукой Наде и Васятке -- дескать, все в порядке, давайте сюда.
      Первым, кого они увидели, миновав столбы, оказался Василий Николаевич Дубов, поднимавшийся вверх по склону. Одет он был в майку и "бермуды" -- так же, как в самый первый день экспедиции. Царь-городский кафтан висел сложенный у него на плече.
      Надю удивило даже не столько отсутствие рядом с Василием отца Александра, сколько облик самого Дубова -- таким удрученным и подавленным она еще никогда его не видела.
      Внизу, на проселке, стояла простая крестьянская телега, запряженная рыжей лошадкой.
      Надежда окликнула Дубова.
      -- Наденька? -- удивился Василий. По всем рассчетам, его спутники теперь должны были находиться в Кислоярске, а никак не на Городище, да еще с "параллельной" стороны.
      Вмиг придав лицу выражение самое непринужденное, Дубов скинул кафтан прямо на землю и, пошарив во внутреннем кармане, достал листок бумаги:
      -- Это отец Александр просил передать тебе, Васятка. Сам он должен был еще на пару дней задержаться.
      Трудно сказать, чего стоила Дубову и его непринужденность, и то, что произнося эту ложь, он даже не покраснел -- но другого выхода у Василия не было: от его умения держаться теперь зависела дальнейшая судьба, а может
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200