Когда наволочка наполнилась до краев, Херклафф сказал:
      -- Зер гут, хватит.
      Не без сожаления глянув на оставшееся, Каширский стал завязывать наволочку в узел, а людоед обратился к присутствующим:
      -- Все, либе херрен, тепер я с покойным Путьята в полный рашшот. А мой вам добри совет -- не задерживайтесь здесь излишне долго.
      "Либе херрен" и сами понимали, что ничего хорошего их в царском тереме не ждет, если не считать высокой чести умереть славной смертью, защищая царские останки.
      А Херклафф, казалось, о чем-то крепко задумался.
      -- Ах, я, я! -- вспомнил чародей. -- Не может ли кто из фас отолшить мне эта... как ево... дер шпигель?
      -- Зеркало, что ли? -- уточнил Рыжий
      -- Да-да, зеракль. Хочу поправит мой фризюр.
      Зеркальце отыскалось в сундучке у скоморохов. Прислонив его на столе к какой-то золотой вещице из загородного клада, Херклафф велел Анне Сергеевне и Каширскому подойти поближе. Затем неторопливо извлек из-под фрака магический полукристалл и, проговорив несколько слов на каком-то тарабарском наречии, приставил его большой гранью к зеркалу.
      "Верно умные люди говорят, пить надо меньше" -- именно так или приблизительно так подумали одновременно и скоморохи, и князь Святославский, и даже обычно малопьющий Рыжий: в царской златохранильнице все оставалось так же, как было за миг перед тем, недоставало лишь Херклаффа, Анны Сергеевны и Каширского. Ну и, разумеется, наволочки с драгоценностями.
      -- Померещилось, что ли? -- встряхнув лысиной, проговорил Шандыба.
      -- Ага, померещилось, -- откликнулся Мисаил. -- Всем сразу.
      -- Примерещилось или нет, а в одном он прав -- уходить надо, -- раздумчиво произнес дьяк Борис Мартьяныч.
      -- Легко вам говорить, вас-то никто в лицо не знает, -- с беспокойством возразил Рыжий. -- А меня они на куски разорвут.
     
      -- Хоть одно доброе дело сделают, -- подпустил Шандыба.
      Князь Святославский взял со стола подсвечник и, осветив лицо Рыжего, с легким прищуром оглядел его, подобно тому, как художник изучает набросок будущего шедевра.
      -- Не беспокойтесь, друг мой, мы вас так разукрасим, что никто не узнает, -- беспечно заявил князь, завершив осмотр. -- Особенно ежели вас припудрить, припомадить и переодеть в женское платье.
      -- Ну, в женское, так в женское, -- со вздохом согласился Рыжий. -- Что поделаешь, если ничего нового история изобрести не в состоянии...
      Не теряя времени даром, Антип с Мисаилом принялись за "перевоплощение" клиента, и Рыжий не без некоторого восхищения наблюдал в зеркале, как он под руками умельцев превращается в весьма миловидную девушку. Увы, незабвенный Александр Федорович Керенский в подобных обстоятельствах должен был обходиться без опытных визажистов.
      -- Господин Рыжий, ежели ничего не получится с вашим градоначальством, то приходите к нам, -- от всей души предложил князь Святославский. -- А то мы как раз собираемся поставить гишпанскую трагедь "Тайная свадьба дона Луиса Альберто", да невесту играть некому.
      -- А невеста девушка честная? -- с подозрением вопросил боярин Шандыба.
      -- Честная, честная, -- заверил его князь Святославский. -- Я всю рукопись два раза перечитал и не заметил, чтобы она что-нибудь стибрила.
      -- Тогда поищите другую, -- посоветовал Шандыба. -- Этой не поверят!
      Хотя господин Рыжий за все двадцать лет своего пребывания в Царь-Городе не присвоил и ломаного гроша, среди обывателей (включая князей и бояр) почему-то укоренилось убеждение, будто бы он -- главный казнокрад и только прикидывается, что имеет средние достатки, а сам на золоте ест да на серебре спит.
      Пока скоморохи гримировали Рыжего, а князь Святославский руководил этим ответственным занятием, дьяк Борис Мартьяныч безотрывно глядел на драгоценности, оставшиеся после того, как свою "законную" половину забрал господин Херклафф.
      -- А с этим-то что делать будем? -- первым задал он вопрос, который занимал всех. -- Пропадет ведь.
      -- Да уж, если сюда ворвется толпа с улицы, то пиши пропало, -- сказал Рыжий, едва Антип закончил подкрашивать ему губки и принялся за бровки. Мисаил в это время прилаживал к Рыжему юбку, наскоро сварганенную из скатерти.
     
      -- Мы должны унести все это, -- гнул свое Борис Мартьяныч. -- А потом, когда бесчинства прекратятся, вернем.
      -- Да-да, так и сделаем, -- кивнул Рыжий, отчего левая бровь, над которой в это время трудился Антип, нарисовалась куда-то вверх. -- Нас тут семь человек, так что справимся.
      С этим предложением согласились все, кроме Шандыбы, который оказался в двойственном положении: ему хотелось и поживиться золотишком, и при этом сохранить образ самого честного кислоярского боярина, который он старательно создавал и поддерживал долгие годы. Шандыба лихорадочно думал, как бы ему выкрутиться, и наконец придумал:
      -- А я не возьму! Ибо, как человек честный и благородный, заявляю сразу и открыто -- я ничего не верну!
      -- Да бери, не валяй дурака, -- махнул рукой Святославский.
      -- Ну ладно, бес с вами, уговорили, -- пробурчал Шандыба и первым начал рассовывать драгоценности по карманам своего просторного кафтана. Увидев, что шандыбинские карманы слишком просторны, остальные тоже приступили к делу, и вскоре стол совсем опустел. Лишь две чаши -- золотая и серебряная --
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200