-- Государь-батюшка! Живой!..
      -- Прости меня, боярин, оклеветали тебя злые люди, -- приговаривал Путята, крепко обнимая и даже лобызая боярина Хворостовского, одетого в казенное рубище, заметно отдающее темничной сыростью. -- Будь же мне отныне верным помощником и опорою.
      Все кругом, не стесняясь, утирали слезы бебряными и прочими рукавами, а Патриарх Евлогий в порыве чувств (искренних ли -- иное дело) даже благословил недавних ворогов на общие дела Отечества и народа ради.
     
      x x x
     
      За несколько лет сотрудничества с господином Херклаффом Анна Сергеевна и Каширский привыкли к самым разнообразным неожиданностям. Но на сей раз произошло нечто и вовсе невиданное: непонятно как, за одно мгновение, из тесной мрачной комнаты в глубине царского терема они перенеслись в просторную залу с персидскими коврами, роскошными зеркалами, изящными канделябрами и прочими дорогостоящими безделушками. С высокого изразцового потолка свисала стопудовая хрустальная люстра, а на мраморных столах красовались достижения цивилизации -- телевизор, музыкальный центр и даже компьютер. Все это могло показаться сном или наваждением, если бы не наволочка с драгоценностями, которую господин Каширский по-прежнему держал в руках.
      Херклафф сидел в вольтеровском кресле напротив компьютера и с хитроватой усмешкой поглядывал на своих сообщников.
      -- Г-где мы? -- с неожиданной робостью спросила Глухарева.
      -- В мой дом, в Рига, -- охотно сообщил людоед. -- Данке шон за помошшь, можете быть сфободен. Ауф видерзеен, либе дамен унд херрен.
      -- То есть как это? -- взвыла Анна Сергеевна. -- Завезли черт знает куда -- и ауфидерзеен?! Так мы не договаривались.
      Херклафф подался чуть вперед в кресле, его клыки недвусмысленно лязгнули:
      -- Фройляйн Аннет Сергеефна, после того, как вы меня попытались убивайть, я, как порядочный дер хуманист, дольжен вас кушать, но не делаю это, ибо сегодня уже пообедаль. Так сказать, имел эйне кайзерише обед! Но если вы шелаете быть майн ужин...
      -- Нет-нет, не желаем, -- поспешно перебил Каширский и поставил наволочку на паркет. -- Все, Эдуард Фридрихович, нас уже нету!
      И "человек науки", подхватив Анну Сергеевну, чуть не силой вывел ее из светлой залы.
      -- Все не так страшно, -- говорил он, спускаясь по широкой мраморной лестнице, -- в Риге мы не пропадем. У меня тут есть один хороший приятель, бывший депутат Саэйма, я как-то во время предвыборной кампании давал установки электорату, чтобы голосовали за него...
      -- Какая-нибудь фигня вроде массового гипноза?
      -- Да нет, более тонкая работа. Я заряжал установками бананы, а он раздавал их избирателям. И результаты оказались весьма внушительными...
      -- Что за чушь! -- презрительно фыркнула Анна Сергеевна. -- Может, его бы избрали и без ваших глупостей!
      -- Может быть, -- не стал спорить Каширский. -- Подозреваю, что он думал так же, как и вы, и на следующие выборы меня уже не позвал.
      -- И что?
      -- Ну, я же вам говорил -- бывший депутат. А почему бывший? А потому что!
      Выйдя из дома, Анна Сергеевна и Каширский очень скоро смогли убедиться, что повидать экс-депутата им вряд ли удастся: они очутились на узкой грязной улочке, вьющейся между рядов двух-трехэтажных каменных строений. Первые этажи были оборудованы под лавочки и мастерские, украшенные вывесками преимущественно на немецком языке. Чувствовалось, что о таких достижениях современной цивилизации, как водопровод и электричество, не говоря уж о радио и телевидении, здесь даже не слыхивали.
      -- Ага, ну ясно, Эдуард Фридрихович высадил нас не в современной, а в средневековой Риге, -- совершенно спокойно определил Каширский. -- Дело в том, что из его дома имеется два выхода: один в наш мир, а другой -- в параллельный.
     
      -- Ну так давайте вернемся и пройдем в правильную дверь, -- предложила Анна Сергеевна.
      -- А перед этим попадем к нашему другу на ужин, -- закончил Каширский. -- Нет-нет, Анна Сергеевна, это никак невозможно. Во всяком случае, не сегодня.
      -- И что вы предлагаете? -- высокомерно процедила Глухарева.
      -- Ну, что-нибудь придумаем, -- беспечно откликнулся Каширский. -- У меня имеется научный опыт и связи с астральным миром, у вас, гм, свои методы и навыки...
      За разговорами они прошли узкую улочку и свернули на другую -- чуть более прямую и широкую. Лавки тут были куда солиднее, а вывески над ними -- крупнее и ярче. Кое-где виднелись и русские надписи, выполненные старинной кириллицей, так что, приглядевшись, нетрудно было понять, что это мелочная лавка или харчевня, где можно отведать кваса по-московитски или даже новгородских окуньков. Да и в многоязыкой речи прохожих нет-нет и проскальзывали знакомые слова.
      Нащупав в кармане золотой кувшинчик -- последний дар покойного Путяты -- Каширский обратился к почтенному купцу в щегольском кафтане, который что-то на ходу выговаривал своему помощнику, невзрачному мужичку в серой поддевке:
      -- Простите, пожалуйста, что отрываю от беседы, но мы только что
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200