сокровища. Или даже поделить их на несколько частей и скрыть в разных местах.
      -- Но для чего? -- задался вопросом Серапионыч. -- И почему он не передал ценности царю Федору?
      -- Может быть, Дмитрий считал царя Федора наследником царства, а себя -- наследником драгоценностей? -- неуверенно предположил Васятка. -- Хотя так ими и не воспользовался...
      -- Или опасался, что Федор, как человек глубоко верующий, поступит с ними "по совести", -- добавил Дубов. -- То есть вернет в Новую Мангазею.
      -- Полагаю, что ответов на эти вопросы мы уже не узнаем, -- подытожила Чаликова. -- Да и не следует нам лезть в чужие семейные дела, к тому же столь давние. Наша задача -- искать сокровища.
      -- И что вы, Наденька, предлагаете? -- напрямую спросил Дубов. -- Пока что я, к своему стыду, должен признать -- следствие зашло в тупик. Может, у вас имеются какие-то свежие идеи?
      -- Увы, нет, -- созналась Надя. -- Или есть, но не идея, а так -- общие размышления. С чего все началось? С письма, найденного в древлехранилище. И вот я подумала: может быть, в Тереме тоже имеются какие-то рукописи, какие-то документы, пускай даже не имеющие прямого отношения к тому, что мы ищем. Но как знать -- вдруг какое-нибудь косвенное указание там можно было бы найти... -- Надежда выразительно посмотрела на Дормидонта.
      -- Понимаю, сударыня, на что вы намекаете, -- благодушно сказал царь. -- У меня в читальне, опричь книжек, в особом сундуке полно всяких рукописей и писем. Другое дело, что все в кучу скидано, безо всякого порядка.
      -- Но мы сможем с ними ознакомиться? -- гнула Надя свое.
      -- Да сколько угодно, -- щедро махнул рукой Дормидонт. -- А коли чего занятного найдете, так мне потом расскажете.
      -- Расскажем непременно, -- пообещала Надежда.
     
      x x x
     
      В этот день злоключения преследовали князя Длиннорукого с самого утра. И если исчезновение Петровича, вязкий разговор с Путятой и даже "искусствоведческую" стычку с ваятелем Черрителли князь воспринимал как обычные мелкие невзгоды, без коих редкий день обходится, то происшествие в харчевне вкупе с сообщением Нестора Кирилловича уже выстраивались в некую неприятную последовательность.
      Заявившись домой, князь обнаружил, что Евдокии Даниловны на месте нет, и первый вал гнева и раздражения, накопившихся за день, обрушился на неповинную голову княгининой горничной Маши, которая спокойно убиралась в гостиной:
      -- Чего тряпкой махаешь, только пыль с места на место перегоняешь! Говори, где хозяйка.
      -- А почем я знаю, -- продолжая уборку, ответила Маша.
      -- Почем знаю, -- передразнил градоначальник. -- Будто я не знаю, кто первая наперсница во всех ее безобразиях!
      Только теперь Маша оторвалась от работы и подняла взор на князя:
      -- В каких безобразиях? Да вам, сударь, благодарить нужно Господа Бога, что вам такая Евдокия Даниловна досталась -- и красавица, и умница, и верная жена!
      -- Верная жена должна сидеть дома и ждать мужа, -- сварливо проговорил князь. -- А я как ни приду, никогда ее нет -- шляется незнамо где!
      -- Вы прекрасно знаете, где, -- возразила Маша. -- По церквам ездит и благие дела творит, помоги ей Господи. -- С этими словами она даже благочестиво перекрестилась, не выпуская из рук тряпки.
      -- Что по церквам шатается, я и сам знаю, -- зло бросил Длиннорукий, -- а вот что за благие дела она там творит -- это еще вопрос!
      -- И как вам не совестно такое говорить, -- не выдержала Маша. -- А коли вы опять не в настроении, так ни я, ни Евдокия Даниловна в том не виновны!
      -- Это мы еще увидим, -- зловеще промолвил градоначальник и направился к особой подвесной полочке, где стояла скляночка водки. Такие полочки, шкапчики и погребки были устроены чуть ли не во всех помещениях градоначальнического терема (если не считать покоев княгини), и князь всегда мог "поправиться" прямо там, где его заставала такая надобность.
      Однако на сей раз "поправиться" князь не успел -- в гостиную вошла Евдокия Даниловна.
      -- Здравствуй, князь, -- поздоровалась она. -- Здравствуй, Маша.
      Горничная попыталась было подать знак хозяйке -- мол, барин не в духе -- но князь столь уничижительно зыркнул на нее, что Маша вздрогнула и принялась с удвоенной силой вытирать пыль.
      -- Ну, что скажешь? -- не менее грозно посмотрел Длиннорукий на супругу.
      -- А что я должна говорить? -- пожала плечами княгиня. Она уже почувствовала что-то неладное, но еще не могла понять, в чем дело.
      -- Говори, где была! -- возвысил голос князь.
      -- В первый раз вижу, что тебя это волнует, -- улыбнулась Евдокия Даниловна, хотя и несколько натянуто.
      -- А ты не увиливай, -- не унимался грозный муж. -- Отвечай, когда тебя спрашивают.
      -- Сначала в церкви...
      -- На Сороках?!
      -- Нет, ну отчего же? В храме Ампилия Блаженного, а потом в приюте твоего имени, раздавала милостыню сиротам.
      -- Да все ты врешь, -- бросил князь.
      -- Можешь проверить.
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200