-- Правда? -- обрадовалась Евдокия Даниловна. -- Я много слышала об этом храме, но ни разу в нем не бывала.
      -- Ну вот и побываешь, -- улыбнулся Ярослав. -- Поставишь свечку святому Николаю, хранителю всех путешественников. А ночью на корабль -- и в путь. Хоть вверх по Венде, хоть вниз -- только бы подальше. Только бы подальше...
     
      x x x
     
      Первой, кого хозяин и доктор увидели, переступив порог княжеского дома, была Маша. Она чуть не плакала, приговаривая, что ее любимую хозяйку не то подменили, не то заколдовали, не то бесов на нее наслали. А подойдя к княгининой спальне, они услышали из-за дверей столь отборную брань, что даже Длиннорукий, отнюдь не чуждавшийся соленого словца, покраснел, будто красна девица. Серапионыч же воспринимал выходки княгини спокойно, как врач, наблюдающий признаки заболевания.
      Князь со всех сил заколотил в дверь:
      -- Евдокия, кончай бузить, открывай!
      -- Входи, не заперто! -- откликнулась княгиня, хотя в действительности ее ответ был несколько длиннее, просто если бы мы решились привести его целиком, то в письменном виде большинство слов пришлось бы заменить отточиями, а в звукозаписи -- заглушающим писком.
      Княгиня встретила мужа и доктора, полулежа на кровати поверх покрывала. На ней было то же темное платье, в котором настоящая Евдокия Даниловна ушла из дома, лишь на голову она водрузила какую-то заморскую шляпку из княгининого гардероба.
      Увидев, что князь не один, княгиня чуть смутилась, но тут же вновь "покатила бочки" на супруга:
      -- Чего зыришься, придурок -- жену в первый раз увидел? Тоже мне, блин, градоначальник! Пошел вон, я тебе сказала, и без чарки не возвращайся!
      -- Ну вот видите, -- негромко сказал князь доктору. -- И что делать -- ума не приложу.
      -- Да, случай запущенный, но не безнадежный, -- глубокомысленно изрек Серапионыч. -- Однако прежде всего я должен осмотреть пациентку.
     
      Оставшись наедине с княгиней, доктор непринужденно подсел к ней на кровать:
      -- Ну, голубушка, на что жалуемся?
      -- И долго мне еще тут сидеть? -- вполголоса спросила "пациентка". -- Представляете, что со мной будет, если он поймет, что я -- не княгиня?
      -- Не поймет, -- обезоруживающе улыбнулся Серапионыч, -- уж об этом я позабочусь. И, собственно, вот о чем я хотел бы с вами поговорить... Да. Почему бы вам не взглянуть на пребывание у князя, как на естественное продолжение вашего вынужденного ремесла?
      -- Чаво? -- разинув рот, княгиня уставилась на доктора.
      -- Ну, как бы вам это объяснить? Обслуживать тех людей, что крутятся в Бельской слободке -- тут, знаете, большого ума не надо. А вот с князем Длинноруким куда сложнее. Я, конечно, не знаю всех подробностей его личной жизни, но судя по тому, что от него сбежала супруга, дело обстоит не самым лучшим образом. И вот вам-то и предстоит решить некую сверхзадачу -- пробудить в князе чувственность, заставить его вспомнить, что он не только градоначальник, но и, простите, мужчина. И я надеюсь, нет, просто уверен, что вы с этим заданием справитесь как нельзя лучше!
      -- А что, еще как справлюсь! -- с задором подхватила Акуня. -- Я ему такую, блин, любовь устрою, что ого-го!
      -- Очень рад, что вы ухватили суть дела, уважаемая Акулина Борисовна, -- удовлетворенно промолвил доктор. -- То есть, пардон, Евдокия Даниловна!
      И Серапионыч покинул спальню, напоследок чмокнув княгине ручку и тем немало ее озадачив -- в Бельской слободке столь уважительно с нею никто еще не обращался.
      -- Так скоро? -- удивился князь Длиннорукий, когда Серапионыч вышел из княгининой спальни. -- Скажите, что с ней?
      -- Ничего страшного, -- доктор успокаивающе положил руку на плечо князю. -- Болезнь довольно редкая, но хорошо изученная. Так что не беспокойтесь -- все будет в порядке.
      -- Вашими бы устами... -- протянул князь. -- А все-таки -- что у нее за хворь?
      Серапионыч на миг задумался:
      -- Я знаю только научное название этой болезни. Ведь вы понимаете по-латыни?
      Доктор спросил это столь естественно, как нечто само собой разумеющееся, что князю стало даже неловко -- как раз в латыни он силен не был. Поэтому градоначальник лишь промычал нечто неопределенное, что Серапионыч принял за знак согласия.
      -- Ну, в общем, это называется "Кауса эссенди". Болезнь довольно противная, но вам не следует волноваться -- у Евдокии Даниловны она приняла легкую форму "Аргументум ад рем". А это можно излечить даже без медикаментов. Все зависит от вас, дорогой князь.
      -- И что я должен делать?
      -- Главное -- постарайтесь меньше ей перечить. Соглашайтесь со всем, что она говорит, если даже станет утверждать, что она -- никакая не Евдокия Даниловна, а... ну, в общем, что-то совсем другое. И главное -- проявляйте побольше заботы и ласки. Боюсь, что их отсутствие как раз послужило причиной болезни. Или, скажем так, одной из причин. Вот, собственно, все, что от вас, батенька, и требуется.
      -- И всего-то? -- с некоторым сомнением глянул на доктора
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200