заметить на подкове какую-то надпись. Некоторые буквы прочесть было очень трудно, и Василий понял только, что с левой стороны буквы они всего латинские, а справа -- не то старославянские, не то какие-то еще.
      -- Да она тут уже давно висит, -- пояснил Илья. -- Сколько себя помню, столько и подкову помню. А что, разве на ней еще что-то и написано?
      Василий извлек из внутреннего кармана лупу -- верную спутницу частного (да и всякого иного) сыщика -- и стал внимательно изучать левую сторону подковы. Надпись состояла всего из нескольких букв, и первая, несмотря на то, что была сильно сбита, все-таки была похожа на "N". После нее следовал пробел, а далее шли подряд еще девять букв, из коих Дубов с большей или меньшей уверенностью прочел вторую -- "А", четвертую -- "G" и шестую -- "S". Еще предпоследняя, восьмая, была более узкой, а свержу нее находился бугорок, из чего детектив решил, что это могла быть буква "i".
      Дубов перенес надпись к себе в блокнот, заменив "нечитаемые" буквы точками: "N.A.G.S.i."
      Правая надпись сохранилась лучше -- видимо, из-за особенностей походки лошади -- но она представляла письменность, с которой Василий знаком не был.
      -- Дон Альфонсо, посмотрите, пожалуйста, сюда, -- попросил Дубов. -- Может, вы прочтете?
      Едва глянув на подкову, дон Альфонсо, тут же ответил:
      -- Так это ж по-гречески. Увы, сим наречием я не владею, но прочесть немудрено -- "Вендополь".
      -- И что это значит? -- оглядел Дубов присутствующих. Все молчали. Илья переминался с ноги на ногу, желая поскорее приступить к работе.
      -- Еще один, последний вопрос, -- обратился к нему Василий. -- Знаете, мы с доном Альфонсо и Васяткой очень интересуемся всякой стариной. Нет ли у вас в селе старожилов, которые могли бы рассказать, как сюда попала эта подкова?
      (Если бы Дубова спросили, зачем ему это понадобилось, он бы, наверное, не нашелся, что ответить -- просто чутье сыщика подсказывало, что он вышел если и не на сам верный путь, то на тропинку, которая могла к нему вывести. Да и слово "Вендополь" вызывало у Василия смутные воспоминания, он только не мог понять -- какие и откуда).
      -- А вы порасспросите моего деда, Патапия Иваныча, -- тут же предложил Илья. -- Ему уже годов под сто, коли не больше. Он многое из старины помнит, может, и про подкову чего расскажет.
      -- И где его найти? -- спросил Дубов.
      -- Да очень просто, идите вперед по этой же улице, и третья изба справа -- наша.
      И Илья, как бы опасаясь, чтобы его снова не задержали, покинул светлую горницу.
      -- Ну что ж, чем тут сидеть, сходим до Патапия Иваныча, -- предложил Дубов.
      Уже выйдя во двор, путники увидели, как Илья вместе с Максимилианом распрягают лошадей, чтобы вкатить карету через боковую дверь, более похожую на ворота, уже собственно в кузницу.
     
      x x x
     
      В отсутствие Василия его друзья старались не терять времени зря. Конечно, ни Чаликова, ни Серапионыч не надеялись вот так вот, наудачу, выйти на следы клада -- им нужно было собрать как можно больше "информации к размышлениям", которая могла бы пригодиться аналитическому уму Дубова. Даже Дормидонт, поначалу отнесшийся к этой затее с некоторым сомнением, понемногу втянулся в их изыскательства и сам стал водить гостей по терему, показывая всякие закоулочки, чуланчики и полупотайные проходы, коих там оказалось немало.
      -- Степан самолично все продумал, что и где расположить, -- говорил Дормидонт. -- Во все мелочи входил и даже, говорят, чертежи составлял. Ну, вестимо, и зодчие постарались. А когда помер, то все остановилось. Достроили настолько, чтобы хоть какой-то вид был, и все. Хотя, может, оно и к лучшему -- тут все ж-таки лес, деревня рядом... А хоромы, понимаешь, пускай в городе городят.
      Чумичка в общем следопытстве участия не принимал -- он возился (или делал вид, что возился) с лошадьми и каретой. Зато Петрович, тяжко охая и держась за задницу, неотступно следовал за Надей и доктором. Разумеется, особого удовольствия это им не доставляло. Чаликова видела, что Дормидонту очень хочется шугануть как следует навязчивого соглядатая, но он себя сдерживал -- хватало и того, что велел высечь царского посланника на конюшне. За дело, конечно, не просто так, но все-таки -- царского посланника. А Дормидонту в его нынешнем положении было никак не с руки "заедаться" со своим преемником.
      Попутно Надежда пыталась простукивать стены в поисках пустот. А так как ее опыт в этой области прикладного кладоискательства ограничивался просмотром кинофильмов и чтением художественной литературы, то тайники ей мерещились чуть не в каждой стене.
      -- Ну, сударыня, дай вам волю, вы бы, понимаешь, весь терем по камешку разобрали, -- шутливо погрозил ей пальцем Дормидонт, когда Чаликова, настукав авторучкой очередную "верную" пустоту, уже готова была бежать за ломом или молотом.
      Надеждин пыл остужал Серапионыч -- при помощи стетоскопа он всякий раз устанавливал, что нетерпеливая кладоискательница несколько погорячилась. Глядя на странные предметы, которыми орудовали Надежда и Серапионыч, Петровичу казалось, что его просто дурят. А раз дурят его, Петровича, то, следовательно, дурят и самого царя Путяту. Разумеется, эти подозрения ничуть не улучшали его и без того весьма паршивого настроения.
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200