не то что некоторые!
      При этом Анна Сергеевна кинула столь выразительный взгляд на своего сообщника, что стало ясно, к кому она применила последние слова своей бурной тирады.
      -- Логично, -- согласился Каширский. -- Давайте свяжемся с Эдуардом Фридриховичем. Анна Сергеевна, у вас мобильник при себе, или позвоним с ближайшего почтамта?
      Анна Сергеевна в ответ лишь бросила на спутника бешеный взор и резко прибавила шагу. Каширский едва за нею поспевал. Но не пройдя и десятка шагов, он резко остановился и чуть не припал к земле.
      -- Да что вы там, ногу подвернули? -- недовольно прикрикнула Анна Сергеевна.
      Каширский ничего не ответил, но извлек из-под одежды увеличительное стекло и стал внимательно разглядывать поверхность дороги.
      -- Осторожнее, Анна Сергеевна, не торопитесь, -- попросил Каширский. -- Тут очень странные следы. Я сказал бы, зловещие.
      То, что здесь происходило нечто странное, а то и зловещее, Анна Сергеевна могла разглядеть и без оптики -- на протяжении нескольких шагов вся дорога буквально была изборождена следами колес и лошадиных копыт.
      -- Что тут, Бородинская битва была, что ли? -- брезгливо проговорила Глухарева.
      -- Бородинская не Бородинская, но, похоже, что-то было, -- с видом знатока ответил Каширский. -- Вот видите, здесь следы каретных колес и нескольких лошадей, дальше -- "Бородинское побоище", а еще дальше -- снова следы, но уже трех карет, а лошадей будто целый табун. И у одной довольно странные копытца, похожие на ослиные... -- Каширский внимательно разглядел следы странных копыт и радостно констатировал: -- А-а, так это же ваши туфельки!
      -- Какие у меня туфли, такие у вас мозги! -- мрачно процедила Анна Сергеевна. -- Ну и что все это значит?
      -- Вариантов объяснения может быть много, -- с готовностью откликнулся Каширский. -- Ясно одно -- мы на верном пути!
      -- Это вам кто говорит -- ваши анальные голоса? -- скривилась Глухарева.
      -- Нет, интуиция ученого! -- гордо ответствовал Каширский.
     
      x x x
     
      Дормидонт был непритворно рад приезду старых знакомцев и тут же повел их в обширную трапезную, где уже был накрыт стол.
      -- Нет-нет, дела подождут, -- оживленно говорил бывший Кислоярский монарх, рассаживая гостей, -- а сперва откушаем, что бог послал. Ты, боярин Владлен, садись рядом со мною, как самый дорогой мой гость. Шутка ли, -- добавил Дормидонт, обращаясь к остальным, -- пол века пил горькую, а пришел вот этот вот эскулап и за три дни отвадил от меня всякую, понимаешь, тягу к хмельному зелью!
      Когда же Серапионыч попытался с приличествующими церемониями представить Дормидонту славного ново-ютландского рыцаря, бывший царь даже не дал доктору этого сделать:
      -- Ба, да вы же... Вы же Альфонсо! Вот уж, право, не ожидал. Постойте, когда ж мы с вами виделись? Ну да, тому назад лет тридцать. Я ж тогда еще только царевичем был и приезжал в гости к вашему королю Александру. Хотя нет, и Александр тогда еще никаким королем не был. А вас помню -- разбитной такой были парнишка и состояли при... Погодите, при ком же -- при короле Иезекииле или при его наследнике Александре?
      -- Кажется, при наследнике, -- улыбнулся дон Альфонсо, весьма тронутый тем, что Дормидонт его до сих пор помнит.
      -- Ну, за встречу! -- провозгласил Дормидонт. -- Простите великодушно, себе не наливаю -- отверзлась моя душа от сей отравы.
      Все выпили наливки, один царь -- кваса.
      -- Удивляясь вашей памяти, Государь, -- заметил Дубов. -- Я хоть и молодой еще, и по профессии вроде бы должен все помнить, а вот ведь порой забываю, с кем еще неделю назад встречался, а вы -- видели человека тридцать лет назад, и надо же, узнали!
      Царь от всей души расхохотался:
      -- Что ж вы думаете -- раз я до седины дожил, так уж и всякую память потерял? Я могу забыть про вчерашнее, а что пол века назад было -- все помню. Так выпьем же за то, чтобы лучшие воспоминания младых лет согревали нас до конца дней!
      И с этими словами Дормидонт собственноручно разлил по чаркам искристое вино из жбана, стоявшего посреди стола. Ради такого случая он даже плеснул себе чуть-чуть на донышко.
      -- Хорошее винцо, -- одобрил Дормидонт, -- передайте, дон Альфонсо, благодарность Его Величеству Александру, но попросите, чтобы больше не присылал. А то, понимаешь, не удержусь и снова запью. А на что мне это теперь нужно? Живи себе да радуйся!
      И хоть говорил Дормидонт весело, оживленно, однако Чаликова уловила во взгляде бывшего царя такую неизбывную тоску, что у нее невольно сжалось сердце. Это сейчас, при гостях он так бодрится, подумалось Надежде, а что он чувствует, о чем думает в долгие дни и ночи одиночества и бездействия?
      -- Ну я ж говорю -- не жизнь, а сплошная радость, -- продолжал Дормидонт. -- Днем рыбку в озере ловлю, грибы-ягоды в лесу собираю. По вечерам вот приохотился умные книжки читать, а то пока царствовал, некогда было. -- Царь вздохнул. -- Жаль, Танюшки поблизости нет. И раньше не слишком часто к батьке наведывалась, а теперь ее Рыжий и вовсе куда-то, понимаешь, сплавил. К тетке в гости, говорит. А чего она там потеряла?
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200