с лошадкой: будто зная или догадываясь, что и обратно в город ему придется возвращаться не одному, Чумичка не спешил, высадив Дубова, поворачивать обратно. Теперь же, видя, как Василий бредет вниз, да еще вместе с Надей, он силился развернуть телегу на узкой дороге.
      -- Вася, что произошло?.. -- после недолгого молчания разомкнула уста Надежда.
      -- Толком не знаю, -- вздохнул Дубов. -- Ясно одно -- убит.
      -- А письмо к Васятке?
      Дубов печально улыбнулся:
      -- Александр Иваныч догадывался, что его ждет, и написал это письмо еще позавчера, при нашей последней встрече. Как видите, оно пришлось очень кстати -- можно представить, что сталось бы с Васяткой, вернись он теперь в Царь-Город. -- Дубов немного помолчал. -- Когда мы ехали сюда, то нам навстречу шла Анна Сергеевна в полуобгоревшем платье и сильно бранилась, а Каширский ее успокаивал. Не ваших ли это рук дело?
      -- Моих, -- не стала отрицать Надя. -- Пришлось ее малость поджечь, спасая вас.
      -- Меня? -- переспросил Василий. -- Нынче, Наденька, вы изъясняетесь загадками...
      Так и не сумев развернуться по-обычному, Чумичка прибег к тому же способу, что и несколько дней назад на Белопущенском тракте: сначала "уполовинил" лошадь и телегу, а когда дело было сделано, вернул их в прежний вид.
      Именно на этой скромной повозке, запряженной рыжею лошадкой, а не на рыжем "Икарусе" и не в щегольской карете господина Рыжего путешественниками предстояло возвратиться туда, где их никто не ждал, а коли и ждали, то явно не с распростертыми объятиями. И если Василий в глубине души считал эту затею сущим безрассудством, то Надя, прекрасно представляя, какой прием их ждет, столь же ясно понимала, что по-другому поступить она не могла. Иначе не была бы Надеждой Чаликовой.
     
      x x x
     
      За ужином Вася с увлечением рассказывал Светлане Ивановне и Николаю Павловичу о том, что было на лекции. Однако при этом он внимательно следил за своей речью, чтобы не проговориться, как чуть не утонул на речке или, Боже упаси, о том, что предсказал ему странный голос.
      Потом инспектор Лиственницын развлекал домочадцев рассказами о своей нелегкой службе за последние дни: сначала о таинственном исчезновении и столь же внезапном возвращении студента из археологической группы, а потом -- о проделках маньячки-отравительницы и мошенника-гипнотизера. А уж на самую закуску Николай Павлович не без доли юмора пересказал донесение сержанта Воронцова о встрече с "полковником Волковым-Тамбовским":
      -- Я тут записал себе кое-что из воронцовского отчета. "Мое внимание было привлечено внешней схожестью подозрительных граждан с описанием фальшивомонетчика и его ядолюбивой сообщницы. Ситуация осложнялась еще и тем фактором, что одежда гражданки имела ряд физических повреждений, имевших причиною возгорание посредством огня". -- Лиственницын закрыл блокнот. -- Чувствуете, какой штиль? Все графы Толстые просто отдыхают.
      -- Постой, дядя Коля, так, значит, сообщница была в обгоревшем платье? -- обрадовался Вася. -- Выходит, что я ее в лесу видел! Жаль, не знал, кто она такая, а то мы бы с ребятами сами ее задержали и доставили куда следует.
      А потом, вставая из-за стола, Вася неожиданно для приемных родителей и даже для самого себя сказал:
      -- Тетя Света, дядя Коля, я вас очень, очень люблю.
      -- И мы тебя, Васенька, тоже очень любим, -- чуть удивленно ответила Светлана Ивановна. -- Правда, Николай Палыч?
      -- Ну конечно, -- подтвердил Лиственницын. -- Для нас что ты, что Солнышко... Ну, ты сам знаешь.
      -- Да, кстати! -- вспомнила Светлана Ивановна. -- Вася, постарайся не очень шуметь, когда будешь ложиться -- Солнышко наконец-то смог заснуть.
      -- А его ожоги -- что, уже прошли? -- обрадовался Василий.
      -- Да, как раз сегодня. Ну, спокойной ночи.
      -- Спокойной ночи, тетя Света, -- Вася дотронулся губами до ее щеки и осторожно, стараясь не скрипеть дверью, прошел в спальню.
      Вася знал за собой такой недостаток, как некоторая неуклюжесть в движениях. И если бы теперь он затеял раздвигать кресло-кровать, то непременно бы что-нибудь уронил или на что-нибудь наткнулся. И хоть Вася знал, что разбудить Солнышко обычно бывает очень трудно, ему не хотелось рисковать -- он помнил, как тот маялся последние несколько ночей.
      Привыкнув к полутьме, Вася разглядел Солнышко, лежащего на боку с самого края тахты. Вася поднял соскользнувшее на пол одеяло и осторожно накинул его на обнаженное юное тело спящего. Чуть дальше, у стены, лежала вторая подушка. Недолго думая, Вася скинул с себя все, что на нем было, и, переступив через ноги Солнышка, лег рядом с ним на спину, привычно закинув руки под голову.
      Спать совсем не хотелось. Василий чувствовал, что ему необходимо привести в порядок свои мысли -- день был весьма пестрым и насыщенным самыми невероятными приключениями. И Вася стал "прокручивать" в уме события дня, как бы рассказывая о них Солнышку, ибо с кем еще можно было всем этим поделиться?
      Со свойственной ему обстоятельностью Вася рассказал о происшествии на бульваре, о детективных поисках пропавшего кольца (не упуская сопутствующих "чувственных" ощущений), о том, как чуть не утонул в реке и был чудесным образом спасен, но когда речь дошла до странного голоса, посулившего ему скорую смерть, Вася запнулся -- вспоминать такое ему не хотелось.
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200