Альфонсо из Мухомо... то есть из Новой Ютландии. А это мои друзья...
      И Чаликова стала представлять рыцарю каждого из своих спутников -- Дубова, Серапионыча, Васятку... Лишь Петрович не захотел подать руки дону Альфонсо -- он продолжал стоять в сторонке, исподлобья поглядывая на подозрительного чужестранца.
      Когда дошел черед Василия Дубова, дон Альфонсо обрадовался необычайно:
      -- Как, вы и есть тот самый боярин Василий! Нет-нет, не скромничайте, мы-то прекрасно знаем обо всех ваших славных подвигах. Еще бы -- наш стихотворец господин Грендель уже воспел их в своей новой поэме! Знал бы я, что встречу вас, непременно захватил бы список, но поверьте -- поэма столь же звучная, сколь и правдивая.
      Увидев, что Василий совсем смешался от бурного "поэтического" внимания к своей скромной особе, Надежда перевела разговор:
      -- Скажите, дон Альфонсо, а как поживает ваш король, Его Величество Александр? И что его молодая супруга?
      -- Ее Величество Катерина недавно счастливо разрешилась от бремени девочкой, -- не без гордости за свою королеву сообщил дон Альфонсо. -- И знаете, как ее нарекли? В вашу честь -- Надеждой!
      Тут уж пришел черед смутиться Чаликовой. А Дубову -- менять предмет разговора:
      -- Куда путь держите, почтеннейший дон Альфонсо?
      -- Да не так уж далеко, в... -- Тут дон Альфонсо произнес какое-то мудреное название, мало что говорившее и Дубову, и Чаликовой, и Серапионычу.
      -- И собираетесь ехать через Царь-Город? -- спросила Надежда.
      -- А как же иначе? -- удивился славный рыцарь. -- Тем более, что это самый ближний путь.
      -- Боюсь вас огорчить, дорогой дон Альфонсо, но думаю, что лучше бы вам через Царь-Город не ехать, -- заметил Дубов. -- Теперь там отчего-то вашего брата ново-ютландского рыцаря не больно жалуют.
      -- Да, это так, -- подтвердила Чаликова. -- Не удивлюсь даже, если законопослушные горожане забросают вас каменьями при полном попустительстве властей.
      -- Почему вы так думаете? -- удивился дон Альфонсо. Вместо ответа Надя извлекла из сумочки диктофон:
      -- С помощью этого чудесного устройства я записала некоторые выступления на открытии водопровода.
      Наугад перемотав пленку назад, Надежда нажала кнопку. Из чудо-коробочки раздался невзрачный голосок царя Путяты:
      "...И я, и мой народ с глубоким уважением относимся к Ново-Ютландскому королю и его государству. Однако есть еще некоторые рыцари, которые тщатся отвратить наших людей от стародавних обычаев, дабы приобщить к своему образу жизни, глубоко чуждому для нашего народа. -- Путята неожиданно возвысил голос: -- Так вот что я вам скажу -- не получится, господа хорошие!"
      Последние слова оказались заглушены рукоплесканиями и одобрительными выкриками, а когда они смолкли, голос Путяты поспешно проговорил:
      "Но, господа, я вовсе не хочу валить всех рыцарей в одну кучу -- большинство из них достойнейшие люди, не говоря уж о короле Александре, которого я искренне чту".
      Разумеется, эти слова, произнесенные почти скороговоркой, публика встретила более чем сдержанно.
      -- Очень мило, ничего не скажешь, -- натянуто усмехнулся дон Альфонсо. Между тем Чаликова прокрутила пленку немного вперед.
      -- А теперь будет еще милее, -- пояснила она и вновь нажала кнопку.
      "Эти Ново-Ютландские разбойники пьют кровушку наших невинных младенцев, -- истошно визжал высокий резкий голос. -- И если мы не перебьем всех рыцарей к такой-то матери, то скоро сделаемся их невольниками, а наши жены и дочери -- ихней подстилкой. Или даже не ихней, а их слуг, их конюхов и, прости господи, лошадей!".
      "Да что рыцари, -- то ли вторил, то ли возражал ему другой оратор. -- Их-то и распознать недолгое дело. Куда опаснее другое -- наши с вами соотечественники, у кого в роду были рыцари и прочие иноплеменники. Днем они ничем не отличаются от нас, а по ночам поджигают наши терема, наводят смерть на наших лучших людей и молятся своим поганым идолам в своих потаенных мечетях и синагогах!"
      "Смерть убивцам!" -- возбужденно ревела толпа. Даже в записи все это казалось какой-то невероятной дикостью, а ведь Надя с Василием не далее как вчера все это слышали и видели воочию.
      Только теперь Надежда поняла, что же ее более всего удивило и возмутило: то, что царь Путята весьма благосклонно внимал подстрекательским речам и не предпринимал ни малейшей попытки хотя бы как-то их сгладить.
      -- Это мне напоминает "пятиминутки ненависти" из Оруэлла, -- шепнул ей Дубов.
      -- А по-моему, самый настоящий фашизм! -- не выдержала Надя. Тем временем голос ретивого патриота, все более возбуждаясь, продолжал:
      "Куда смотрит наш Тайный приказ? Он должен выявить всех царь-городцев, у кого среди пращуров до седьмого колена был хоть один чужак, и поганой метлой вымести их всех из нашей славной столицы за десятую версту, чтобы и духу их не осталось! А то мы сами этим займемся -- мало не покажется!"
      "А что! Займемся! -- послышались задорные выкрики из толпы. -- Наше дело правое!".
      Надя выключила диктофон:
      -- Ну и дальше все то же самое, с незначительными вариациями. Так что, дорогой дон Альфонсо, решайте сами -- заезжать вам в столицу, или нет.
      По счастью, дон Альфонсо принадлежал к числу наиболее рассудительных ново-ютландских рыцарей. Другой на его месте, услышав о том, что его ждет в Царь-Городе, напротив, очертя голову ринулся бы навстречу опасностям. Дон же
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200