Димитрия!....
     
      Шуйский.
      Он ничего не знал.
     
      Царь.
     Послушай, князь: взять меры сей же час;
     Чтоб от Литвы Россия оградилась
     Заставами: чтоб ни одна душа
     Не перешла за эту грань; чтоб заяц
     Не прибежал из Польши к нам; чтоб ворон
     Не прилетел из Кракова. Ступай.
     
      Шуйский.
     Иду.
     
      Царь.
      Постой. Не правда ль, эта весть
     Затейлива? Слыхал ли ты когда,
     Чтоб мертвые из гроба выходили
     Допрашивать царей, царей законных,
     Назначенных, избранных всенародно,
     Увенчанных великим патриархом?
     Смешно? а? что? что ж не смеешься ты?
     
      Шуйский.
     Я, государь?...
     
      Царь.
      Послушай, князь Василий:
     Как я узнал, что отрока сего...
     Что отрок сей лишился как-то жизни,
     Ты послан был на следствие: теперь
     Тебя крестом и богом заклинаю,
     По совести мне правду объяви:
     Узнал ли ты убитого младенца
     И не было ль подмена? Отвечай.
     
      Шуйский.
     Клянусь тебе.....
     
      Царь.
      Нет, Шуйский, не клянись,
     Но отвечай: то был царевич?
     
      Шуйский.
      Он.
     
      Царь.
     Подумай, князь. Я милость обещаю,
     Прошедшей лжи опалою напрасной
     Не накажу. Но если ты теперь
     Со мной хитришь, то головою сына
     Клянусь - тебя постигнет злая казнь:
     Такая казнь, что царь Иван Васильич
     От ужаса во гробе содрогнется.
     
      Шуйский.
     Не казнь страшна; страшна твоя немилость;
     Перед тобой дерзну ли я лукавить?
     И мог ли я так слепо обмануться,
     Что не узнал Димитрия? Три дня
     Я труп его в соборе посещал,
     Всем Угличем туда сопровожденный.
     Вокруг его тринадцать тел лежало,
     Растерзанных народом, и по ним
     Уж тление приметно проступало,
     Но детский лик царевича был ясен
     И свеж и тих, как будто усыпленный;
     Глубокая не запекалась язва,
     Черты ж лица совсем не изменились.
     Нет, государь, сомненья нет: Димитрий
     Во гробе спит.
     
      Царь (спокойно).
      Довольно; удались.
     
      (Шуйский уходит.)
     
     Ух, тяжело!.... дай дух переведу-
     Я чувствовал: вся кровь моя в лицо
     Мне кинулась - и тяжко опускалась....
     Так вот зачем тринадцать лет мне сряду
     Все снилося убитое дитя!
     Да, да - вот что! теперь я понимаю.
     Но кто же он, мой грозный супостат?
     Кто на меня? Пустое имя, тень -
     Ужели тень сорвет с меня порфиру,
     Иль звук лишит детей моих наследства?
     Безумец я! чего ж я испугался?
     На призрак сей подуй - и нет его.
     Так решено: не окажу я страха -
     Но презирать не должно ничего... -
     Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
     
     
     КРАКОВ. ДОМ ВИШНЕВЕЦКОГО.
     
     САМОЗВАНЕЦ И PATER ЧЕРНИКОВСКИЙ.
     
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от