сугроб, то проваливалась в яму; сани поминутно опрокидывались. - Владимир
     старался только не потерять настоящего направления. Но ему казалось, что уже
     прошло более получаса, а он не доезжал еще до Жадринской рощи. Прошло еще около
     десяти минут; рощи все было не видать. Владимир ехал полем, пересеченным
     глубокими оврагами. Мятель не утихала, небо не прояснялось. Лошадь начинала
     уставать, а с него пот катился градом, не смотря на то, что он поминутно был по
     пояс в снегу.
      Наконец он увидел, что едет не в ту сторону. Владимир остановился: начал
     думать, припоминать, соображать, и уверился, что должно было ваять ему вправо.
     Он поехал вправо. Лошадь его чуть ступала. Уже более часа был он в дороге.
     Жадрино должно было быть недалеко. Но он ехал, ехал, а полю не было конца. Все
     сугробы, да овраги; поминутно сани опрокидывались, поминутно он их подымал.
     Время шло; Владимир начинал сильно беспокоиться.
      Наконец в стороне что-то стало чернеть. Владимир поворотил туда. Приближаясь,
     увидел он рощу. Слава богу, подумал он, теперь близко. Он поехал около рощи,
     надеясь тотчас попасть на знакомую дорогу или объехать рощу кругом: Жадрино
     находилось тотчас за нею. Скоро нашел он дорогу, и въехал во мрак дерев,
     обнаженных зимою. Ветер не мог тут свирепствовать; дорога была гладкая; лошадь
     ободрилась, и Владимир успокоился.
      Но он ехал, ехал, а Жадрина было не видать; роще не было конца. Владимир с
     ужасом увидел, что он заехал в незнакомый лес. Отчаяние овладело им. Он ударил
     по лошади; бедное животное пошло было рысью, но скоро стало приставать и через
     четверть часа пошло шагом, не смотря на все усилия несчастного Владимира.
      Мало-по-малу деревья начали редеть, и Владимир выехал из лесу; Жадрина было не
     видать. Должно было быть около полуночи. Слезы брызнули из глаз его; он поехал
     наудачу. Погода утихла, тучи расходились, перед ним лежала равнина, устланная
     белым волнистым ковром. Ночь была довольно ясна. Он увидел невдалеке деревушку,
     состоящую из четырех или пяти дворов. Владимир поехал к ней. У первой избушки он
     выпрыгнул из саней, подбежал к окну и стал стучаться. Через несколько минут
     деревянный ставень поднялся, и старик высунул свою седую бороду. "Что те надо?"
     - "Далеко ли Жадрино?" - "Жадрино-то далеко ли?" - "Да, да! Далеко ли?" -
     "Недалече; верст десяток будет". При сем ответе Владимир схватил себя за волосы
     и остался недвижим, как человек, приговоренный к смерти.
      "А отколе ты? Э продолжал старик. Владимир не имел духа отвечать на вопросы.
     "Можешь ли ты, старик", сказал он, ёдостать мне лошадей до Жадрина?" - "Каки у
     нас лошади", отвечал мужик. - "Да не могу ли взять хоть проводника? Я заплачу,
     сколько ему будет угодно". - "Постой", сказал старик, опуская ставень, "я те
     сына вышлю; он те проводит". Владимир стал дожидаться. Не прошло минуты, он
     опять начал стучаться. Ставень поднялся, борода показалась. "Что те надо?" -
     "Что ж твой сын?" - "Сей час выдет, обувается. Али ты прозяб? взойди погреться".
     - "Благодарю, высылай скорее сына".
      Ворота заскрыпели; парень вышел с дубиною, и пошел вперед то указывая, то
     отыскивая дорогу, занесенную снеговыми сугробами. "Который час?" спросил его
     Владимир. "ёДа уж скоро рассвенет" отвечал молодой мужик. Владимир не говорил
     уже ни слова.
      Пели петухи и было уже светло, как достигли они Жадрина. Церковь была заперта.
     Владимир заплатил проводнику и поехал на двор к священнику. На дворе тройки его
     не было. Какое известие ожидало его!
      Но возвратимся к добрым ненарадовским помещикам и посмотрим, что-то у них
     делается.
      А ничего.
      Старики проснулись и вышли в гостиную. Гаврила Гаврилович в колпаке и байковой
     куртке, Прасковья Петровна в шлафорке на вате. Подали самовар, и Гаврила
     Гаврилович послал девчонку узнать от Марьи Гавриловны, каково ее здоровье и как
     она почивала. Девчонка воротилась, объявляя, что барышня почивала-де дурно, но
     что ей-де теперь легче, и что она-де сей час придет в гостиную. В самом деле
     дверь отворилась и Марья Гавриловна подошла здороваться с папенькой и с
     маменькой.
      "Что твоя голова, Маша?" спросил Гаврила Гаврилович. "Лучше, папенька",
     отвечала Маша. - "Ты верно. Маша, вчерась угорела", сказала Прасковья Петровна.
     - "Может быть, маменька", отвечала Маша.
      День прошел благополучно, но в ночь Маша занемогла. Послали в город за
     лекарем. Он приехал к вечеру и нашел больную в бреду. Открылась сильная горячка,
     и бедная больная две недели находилась у края гроба.
      Никто в доме не знал о предположенном побеге. Письма, на кануне ею написанные,
     были сожжены; ее горничная никому ни о чем не говорила, опасаясь гнева господ.
     Священник, отставной корнет, усатый землемер и маленькой улан были скромны, и не
     даром Терешка кучер никогда ничего лишнего не высказывал, даже и во хмелю. Таким
     образом тайна была сохранена более, чем полудюжиною заговорщиков. Но Марья
     Гавриловна сама, в беспрестанном бреду, высказывала свою тайну. Однако ж ее
     слова были столь несообразны ни с чем, что мать, не отходившая от ее постели,
     могла понять из них только то, что дочь ее была смертельно влюблена во Владимира
     Николаевича, и что вероятно любовь была причиною ее болезни. Она советовалась со
     своим мужем, с некоторыми соседями, и наконец единогласно все решили, что видно
     такова была судьба Марьи Гавриловны, что суженого конем не объедешь, что
     бедность не порок, что жить не с богатством, а с человеком, и тому подобное.
     Нравственные поговорки бывают удивительно полезны в тех случаях, когда мы от
     себя мало что можем выдумать себе в оправдание.
      Между тем барышня стала выздоравливать. Владимира давно не видно было в доме
     Гаврилы Гавриловича. Он был напуган обыкновенным приемом. Положили послать за
     ним, и объявить ему неожиданное счастие: согласие на брак. Но каково было
     изумление ненарадовских помещиков, когда в ответ на их приглашение получили они
     от него полусумасшедшее письмо! Он объявлял им, что нога его не будет никогда в
     их доме, и просил забыть о несчастном, для которого смерть остается единою
     надеждою. Через несколько дней узнали они, что Владимир уехал в армию. Это было
     в 1812 году.
      Долго не смели объявить об этом выздоравливающей Маше. Она никогда не
     упоминала о Владимире. Несколько месяцев уже спустя, нашед имя его в числе
     отличившихся и тяжело раненых под Бородиным, она упала в обморок, и боялись,
     чтоб горячка ее не возвратилась. Однако, слава богу, обморок не имел
     последствия.
      Другая печаль ее посетила: Гаврила Гаврилович скончался, оставя ее наследницей
     всего имения. Но наследство не утешало ее; она разделяла искренно горесть бедной
     Прасковьи Петровны, клялась никогда с нею не расставаться; обе они оставили
     Ненарадово, место печальных воспоминаний, и поехали жить в ***ское поместье.
      Женихи кружились и тут около милой и богатой невесты; но она никому не
     подавала и малейшей надежды. Мать иногда уговаривала ее выбрать себе друга;
     Марья Гавриловна качала головой и задумывалась. Владимир уже не существовал: он
     умер в Москве, накануне вступления французов. Память его казалась священною для
     Маши; по крайней мере она берегла все, что могло его напомнить: книги, им
     некогда прочитанные, его рисунки, ноты и стихи, ёим переписанные для нее.
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от