герцогу Орлеанскому что-то очень много. Приехав домой, бабушка, отлепливая мушки
     с лица и отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше, и приказала
     заплатить.
      Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкина дворецкого. Он ее боялся,
     как огня; однако, услышав о таком ужасном проигрыше, он вышел из себя, принес
     счеты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет
     у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа.
     Бабушка дала ему пощечину, и легла спать одна, в знак своей немилости.
      На другой день она велела позвать мужа, надеясь, что домашнее наказание над
     ним подействовало, но нашла его непоколебимым. В первый раз в жизни она дошла с
     ним до рассуждений и объяснений; думала усовестить его, снисходительно
     доказывая, что долг долгу розь, и что есть разница между принцем и каретником. -
     Куда! дедушка бунтовал. Нет, да и только! Бабушка не знала, что делать.
      С нею был коротко знаком человек очень замечательный. Вы слышали о графе Сен-
     Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал
     себя за вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня,
     и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках
     говорит, что он был шпион, впрочем Сен-Жермен, не смотря на свою таинственность,
     имел очень почтенную наружность, и был в обществе человек очень любезный.
     Бабушка до сих пор любит его без памяти, и сердится, если говорят об нем с
     неуважением. Бабушка знала, что Сен-Жермен мог располагать большими деньгами.
     Она решилась к нему прибегнуть. Написала ему записку, и просила немедленно к ней
     приехать.
      Старый чудак явился тотчас, и застал в ужасном горе. Она описала ему самыми
     черными красками варварство мужа, и сказала наконец, что всю свою надежду
     полагает на его дружбу и любезность.
      Сен-Жермен задумался. - "Я могу вам услужить этой суммою", сказал он, "но
     знаю, что вы не будете спокойны, пока со мною не расплатитесь, а я бы не желал
     вводить вас в новые хлопоты. Есть другое средство: вы можете отыграться".
      "Но, любезный граф", отвечала бабушка, "я говорю вам, что у нас денег вовсе
     нет". - "Деньги тут не нужны", возразил Сен-Жермен: "извольте меня выслушать".
     Тут он открыл ей тайну, за которую всякой из нас дорого бы дал...
      Молодые игроки удвоили внимание. Томский закурил трубку, затянулся, и
     продолжал.
      В тот же самый вечер бабушка явилась в Версали, au jeu de la Reine. Герцог
     Орлеанский метал; бабушка слегка извинилась, что не привезла своего долга, в
     оправдание сплела маленькую историю, и стала против него понтировать. Она
     выбрала три карты, поставила их одну за другою: все три выиграли ей соника, и
     бабушка отыгралась совершенно.
      - Случай! - сказал один из гостей.
      - Сказка! - заметил Германн.
      - Может статься, порошковые карты? - подхватил третий.
      - Не думаю, - отвечал важно Томский.
      - Как! - сказал Нарумов: - у тебя есть бабушка, которая угадывает три карты
     сряду, а ты до сих пор не перенял у ней ее кабалистики?
      - Да, чорта с два! - отвечал Томский: - у ней было четверо сыновей, в том
     числе и мой отец: все четыре отчаянные игроки, и ни одному не открыла она своей
     тайны; хоть это было бы не худо для них, и даже для меня. Но вот что мне
     рассказывал дядя, граф Иван Ильич, и в чем он меня уверял честью. Покойный
     Чаплицкий, тот самый, который умер в нищете, промотав миллионы, однажды в
     молодости своей проиграл - помнится Зоричу, - Около трех сот тысяч. Он был в
     отчаянии. Бабушка, которая всегда была строга к шалостям молодых людей, как-то
     сжалилась над Чаплицким. Она дала ему три карты, с тем, чтобы он поставил их
     одну за другою, и взяла с него честное слово впредь уже никогда не играть.
     Чаплицкий явился к своему победителю: они сели играть. Чаплицкий поставил на
     первую карту пятьдесят тысяч, и выиграл соника; загнул пароли, пароли-пе, -
     отыгрался, и остался еще в выигрыше...
      Однако, пора спать: уже без четверти шесть.
      В самом деле, уже рассветало: молодые люди допили свои рюмки, и разъехались.
     
     
      II.
     
      - Il parаоt que monsieur est dйсidймеnt pour les suivantes.
      - Que voulez-vous, madame? Elles sont plus frаосhes.
      Светский разговор.
     
      Старая графиня *** сидела в своей уборной перед зеркалом. Три девушки окружали
     ее. Одна держала банку румян, другая коробку со шпильками, третья высокий чепец
     с лентами огненного цвета. Графиня не имела ни малейшего притязания на красоту
     давно увядшую, но сохраняла все привычки своей молодости, строго следовала модам
     семидесятых годов, и одевалась так же долго, так же старательно, как и
     шестьдесят лет тому назад. У окошка сидела за пяльцами барышня, ее воспитанница.
      - Здравствуйте, grand'maman, - сказал, вошедши, молодой офицер. - Bon jour,
     mademoiselle Lise. Grand'maman, я к вам с просьбою.
      - Что такое, Paul?
      - Позвольте вам представить одного из моих приятелей, и привезти его к вам в
     пятницу на бал.
      - Привези мне его прямо на бал, и тут мне его и представишь. Был ты вчерась у
     ***?
      - Как же! очень было весело; танцовали до пяти часов. Как хороша была Елецкая!
      - И, мой милый! Что в ней хорошего? Такова ли была ее бабушка, княгиня Дарья
     Петровна?.. Кстати: я чай она уж очень постарела, княгиня Дарья Петровна?
      - Как, постарела? - отвечал рассеянно Томский: - она лет семь как умерла.
      Барышня подняла голову, и сделала знак молодому человеку. Он вспомнил, что от
     старой графини таили смерть ее ровесниц, и закусил себе губу. Но графиня
     услышала весть, для нее новую, с большим равнодушием.
      - Умерла! - сказала она: - а я и не знала! Мы вместе были пожалованы во
     фрейлины, и когда мы представились, то государыня...
      И графиня в сотый раз рассказала внуку свой анекдот.
      - Ну, Paul, - сказала она потом: - теперь помоги мне встать. Лизанька, где моя
     табакерка?
      И графиня со своими девушками пошла за ширмами оканчивать свой туалет. Томский
     остался с барышнею.
      - Кого это вы хотите представить? - тихо спросила Лизавета Ивановна.
      - Нарумова. Вы его знаете?
      - Нет! Он военный, или статский?
      - Военный.
      - Инженер?
      - Нет! кавалерист. А почему вы думали, что он инженер?
      Барышня засмеялась, и не отвечала ни слова.
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от