В сей утомительной прогулке
     Проходит час-другой, и вот
     У Харитонья в переулке
     Возок пред домом у ворот
     Остановился. К старой тетке,
     Четвертый год больной в чахотке,
     Они приехали теперь.
     Им настежь отворяет дверь
     В очках, в изорванном кафтане,
     С чулком в руке, седой калмык.
     Встречает их в гостиной крик
     Княжны, простертой на диване.
     Старушки с плачем обнялись,
     И восклицанья полились.
     
     
      XLI.
     
     - Княжна, mon ange! - "Pachette!" -
      Алина! -
     "Кто б мог подумать? - Как давно!
     Надолго ль? - Милая! Кузина!
     Садись - как это мудрено!
     Ей-богу, сцена из романа..."
     - А это дочь моя, Татьяна. -
     "Ах, Таня! подойди ко мне -
     Как будто брежу я во сне...
     Кузина, помнишь Грандисона?"
     - Как, Грандисон?.. а, Грандисон!
     Да, помню, помню. Где же он? -
     "В Москве, живет у Симеона;
     Меня в сочельник навестил;
     Недавно сына он женил.
     
     
      XLII.
     
     А тот... но после все расскажем,
     Не правда ль? Всей ее родне
     Мы Таню завтра же покажем.
     Жаль, разъезжать нет мочи мне;
     Едва, едва таскаю ноги.
     Но вы замучены с дороги;
     Пойдемте вместе отдохнуть...
     Ох, силы нет... устала грудь...
     Мне тяжела теперь и радость,
     Не только грусть... душа моя,
     Уж никуда не годна я...
     Под старость жизнь такая гадость..."
     И тут, совсем утомлена,
     В слезах раскашлялась она.
     
     
      XLIII.
     
     Больной и ласки и веселье
     Татьяну трогают; но ей
     Не хорошо на новоселье,
     Привыкшей к горнице своей.
     Под занавескою шелковой
     Не спится ей в постеле новой,
     И ранний звон колоколов,
     Предтеча утренних трудов,
     Ее с постели подымает.
     Садится Таня у окна.
     Редеет сумрак; но она
     Своих полей не различает:
     Пред нею незнакомый двор,
     Конюшня, кухня и забор.
     
     
      XLIV.
     
     И вот: по родственным обедам
     Развозят Таню каждый день
     Представить бабушкам и дедам
     Ее рассеянную лень.
     Родне, прибывшей издалеча,
     Повсюду ласковая встреча,
     И восклицанья, и хлеб-соль.
     "Как Таня выросла! Давно ль
     Я, кажется, тебя крестила?
     А я так на руки брала!
     А я так за уши драла!
     А я так пряником кормила!"
     И хором бабушки твердят:
     "Как наши годы-то летят!"
     
     
      XLV.
     
     Но в них не видно перемены;
     Все в них на старый образец:
     У тетушки княжны Елены
     Все тот же тюлевый чепец;
     Все белится Лукерья Львовна,
     Все то же лжет Любовь Петровна,
     Иван Петрович также глуп,
     Семен Петрович также скуп,
     У Пелагеи Николавны
     Все тот же друг мосье Финмуш,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200