Морская волна.
      Пословица.
     
      Я был уверен, что виною всему было самовольное мое отсутствие из Оренбурга. Я
     легко мог оправдаться: наездничество не только никогда не было запрещено, но еще
     всеми силами было ободряемо. Я мог быть обвинен в излишней запальчивости, а не в
     ослушании. Но приятельские сношения мои с Пугачевым могли быть доказаны
     множеством свидетелей и должны были казаться по крайней мере весьма
     подозрительными. Во всю дорогу размышлял я о допросах, меня ожидающих, обдумывал
     свои ответы, и решился перед судом объявить сущую правду, полагая сей способ
     оправдания самым простым, а вместе и самым надежным.
      Я приехал в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали
     груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след,
     оставленный Пугачевым! Меня привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего
     города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели
     мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили
     одного в тесной и темной канурке, с одними голыми стенами и с окошечком,
     загороженым железною решеткою.
      Таковое начало не предвещало мне ничего доброго. Однако ж я не терял ни
     бодрости, ни надежды. Я прибегнул к утешению всех скорбящих и, впервые вкусив
     сладость молитвы, излиянной из чистого, но растерзанного сердца, спокойно
     заснул, не заботясь о том, что со мною будет.
      На другой день тюремный сторож меня разбудил, с объявлением, что меня требуют
     в комиссию. Два солдата повели меня через двор в комендантской дом, остановились
     в передней и впустили одного во внутренние комнаты.
      Я вошел в залу довольно обширную. За столом, покрытым бумагами, сидели два
     человека: пожилой генерал, виду строгого и холодного, и молодой гвардейский
     капитан, лет двадцати осьми, очень приятной наружности, ловкий и свободный в
     обращении. У окошка за особым столом сидел секретарь с пером за ухом, наклонясь
     над бумагою, готовый записывать мои показания. Начался допрос. Меня спросили о
     моем имени и звании. Генерал осведомился, не сын ли я Андрея Петровича Гринева?
     И на ответ мой возразил сурово: "Жаль, что такой почтенный человек имеет такого
     недостойного сына!" Я спокойно отвечал, что каковы бы ни были обвинения,
     тяготеющие на мне, я надеюсь их рассеять чистосердечным объяснением истины.
     Уверенность моя ему не понравилась. "Ты, брат, востер", - сказал он мне
     нахмурясь; - "но видали мы и не таких!"
      Тогда молодой человек спросил меня: по какому случаю и в какое время вошел я в
     службу к Пугачеву и по каким поручениям был я им употреблен?
      Я отвечал с негодованием, что я, как офицер и дворянин, ни в какую службу к
     Пугачеву вступать и никаких поручений от него принять не мог.
      "Каким же образом", возразил мой допросчик, дворянин и офицер один пощажен
     самозванцем, между тем как все его товарищи злодейски умерщвлены? Каким образом
     этот самый офицер и дворянин дружески пирует с бунтовщиками, принимает от
     главного злодея подарки, шубу, лошадь и полтину денег? Отчего произошла такая
     странная дружба и на чем она основана, если не на измене, или по крайней мере на
     гнусном и преступном малодушии?"
      Я был глубоко оскорблен словами гвардейского офицера, и с жаром начал свое
     оправдание. Я рассказал, как началось мое знакомство с Пугачевым в степи, во
     время бурана как при взятии Белогорской крепости он меня узнал и пощадил. Я
     сказал, что тулуп и лошадь, правда, не посовестился я принять от самозванца; но
     что Белогорскую крепость защищал я противу злодея до последней крайности.
     Наконец я сослался и на моего генерала, который мог засвидетельствовать мое
     усердие во время бедственной оренбургской осады.
      Строгий старик взял со стола открытое письмо и стал читать его вслух:
      "На запрос вашего превосходительства косательно прапорщика Гринева, якобы
     замешанного в нынешнем смятении, и вошедшего в сношения с злодеем, службою
     недозволенные и долгу присяги противные, объяснить имею честь: оный прапорщик
     Гринев находился на службе в Оренбурге от начала октября прошлого 1773 года до
     24 февраля нынешнего года, в которое число он из города отлучился, и с той поры
     уже в команду мою не являлся. А слышно от перебежчиков, что он был у Пугачева в
     слободе и с ним вместе ездил в Белогорскую крепость, в коей прежде находился он
     на службе; что касается до его поведения, то я могу..." Тут он прервал свое
     чтение, и сказал мне сурово: "Что ты теперь скажешь себе в оправдание?"
      Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной
     так же искренно, как и все прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое
     отвращение. Мне пришло в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к
     ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев, и ее самую
     привести на очную с ними ставку - эта ужасная мысль так меня поразила, что я
     замялся и спутался.
      Судьи мои, начинавшие, казалось, выслушивать ответы мои с некоторою
     благосклонностию, были снова предубеждены противу меня при виде моего смущения.
     Гвардейский офицер потребовал, чтоб меня поставили на очную ставку с главным
     доносителем. Генерал велел кликнуть вчерашнего злодея. Я с живостию обратился к
     дверям, ожидая появления своего обвинителя. Через несколько минут загремели
     цепи, двери отворились, и вошел - Швабрин. Я изумился его перемене. Он был
     ужасно худ и бледен. Волоса его, недавно черные как смоль, совершенно поседели
     длинная борода была всклокочена. Он повторил обвинения свои слабым, но смелым
     голосом. По его словам, я отряжен был от Пугачева в Оренбург шпионом; ежедневно
     выезжал на перестрелки, дабы передавать письменные известия о всем, что делалось
     в городе; что наконец явно передался самозванцу, разъезжал с ним из крепости в
     крепость, стараясь всячески губить своих товарищей-изменников, дабы занимать их
     места и пользоваться наградами, раздаваемыми от самозванца. - Я выслушал его
     молча и был доволен одним: имя Марьи Ивановны не было произнесено гнусным
     злодеем, оттого ли, что самолюбие его страдало при мысли о той, которая отвергла
     его с презрением; оттого ли, что в сердце его таилась искра того же чувства,
     которое и меня заставляло молчать, - как бы то ни было, имя дочери Белогорского
     коменданта не было произнесено в присутствии комиссии. Я утвердился еще более в
     моем намерении, и когда судьи спросили: чем могу опровергнуть показания
     Швабрина, я отвечал, что держусь первого своего объяснения и ничего другого в
     оправдание себе сказать не могу. Генерал велел нас вывести. Мы вышли вместе. Я
     спокойно взглянул на Швабрина, но не сказал ему ни слова. Он усмехнулся злобной
     усмешкою и, приподняв свои цепи, опередил меня и ускорил свои шаги. Меня опять
     отвели в тюрьму и с тех пор уже к допросу не требовали.
      Я не был свидетелем всему, о чем остается мне уведомить читателя; но я так
     часто слыхал о том рассказы, что малейшие подробности врезались в мою память и
     что мне кажется, будто бы я тут же невидимо присутствовал.
      Марья Ивановна принята была моими родителями с тем искренним радушием, которое
     отличало людей старого века. Они видели благодать божию в том, что имели случай
     приютить и обласкать бедную сироту. Вскоре они к ней искренно привязались,
     потому что нельзя было ее узнать и не полюбить. Моя любовь уже не казалась
     батюшке пустою блажью; а матушка только того и желала, чтоб ее Петруша женился
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от