Но близок день, лампада догорает -
     Еще одно последнее сказанье. (Пишет.)
     
      Григорий (пробуждается).
     Все тот же сон! возможно ль? в третий раз!
     Проклятый сон!... А все перед лампадой
     Старик сидит, да пишет - и дремотой
     Знать во всю ночь он не смыкал очей.
     Как я люблю его спокойный вид,
     Когда, душой в минувшем погруженный,
     Он летопись свою ведет; и часто
     Я угадать хотел, о чем он пишет?
     О темном ли владычестве татар?
     О казнях ли свирепых Иоанна?
     О бурном ли новогородском Вече?
     О славе ли отечества? напрасно.
     Ни на челе высоком, ни во взорах
     Нельзя прочесть его сокрытых дум;
     Все тот же вид смиренный, величавый.
     Так точно дьяк в приказах поседелый
     Спокойно зрит на правых и виновных,
     Добру и злу внимая равнодушно,
     Не ведая ни жалости, ни гнева.
     
      Пимен.
     Проснулся, брат.
     
      Григорий.
      Благослови меня,
     Честный отец.
     
      Пимен.
      Благослови господь
     Тебя и днесь и присно и во веки.
     
      Григорий.
     Ты все писал и сном не позабылся,
     А мой покой бесовское мечтанье
     Тревожило, и враг меня мутил.
     Мне снилося, что лестница крутая
     Меня вела на башню; с высоты
     Мне виделась Москва, что муравейник;
     Внизу народ на площади кипел
     И на меня указывал со смехом,
     И стыдно мне и страшно становилось -
     И, падая стремглав, я пробуждался....
     И три раза мне снился тот же сон.
     Не чудно ли?
     
      Пимен.
      Младая кровь играет;
     Смиряй себя молитвой и постом,
     И сны твои видений легких будут
     Исполнены. Доныне - если я,
     Невольною дремотой обессилен,
     Не сотворю молитвы долгой к ночи -
     Мой старый сон не тих и не безгрешен,
     Мне чудятся то шумные пиры,
     То ратный стан, то схватки боевые,
     Безумные потехи юных лет!
     
      Григорий.
     Как весело провел свою ты младость!
     Ты воевал под башнями Казани,
     Ты рать Литвы при Шуйском отражал,
     Ты видел двор и роскошь Иоанна!
     Счастлив! а я, от отроческих лет
     По келиям скитаюсь, бедный инок!
     Зачем и мне не тешиться в боях,
     Не пировать за царскою трапезой?
     Успел бы я, как ты, на старость лет
     От суеты, от мира отложиться,
     Произнести монашества обет
     И в тихую обитель затвориться.
     
      Пимен.
     Не сетуй, брат, что рано грешный свет
     Покинул ты, что мало искушений
     Послал тебе всевышний. Верь ты мне:
     Нас издали пленяет слава, роскошь
     И женская лукавая любовь.
     Я долго жил и многим насладился;
     Но с той поры лишь ведаю блаженство,
     Как в монастырь господь меня привел.
     Подумай, сын, ты о царях великих.
     Кто выше их? Единый бог. Кто смеет
     Противу их? Никто. А что же? Часто
     Златый венец тяжел им становился:
     Они его меняли на клобук.
     Царь Иоанн искал успокоенья
     В подобии монашеских трудов.
     Его дворец, любимцев гордых полный,
     Монастыря вид новый принимал:
     Кромешники в тафьях и власяницах
     Послушными являлись чернецами,
     А грозный царь игуменом смиренным.
     Я видел здесь - вот в этой самой келье
     (В ней жил тогда Кирилл многострадальный,
     Муж праведный. Тогда уж и меня
     Сподобил бог уразуметь ничтожность
     Мирских сует), здесь видел я царя,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от