Чего достоин ты?" Без слез и без боязни
     С угрюмой твердостью тот отвечает: "Казни.
     И об одном молю: скорее прикажи
     Вести меня на смерть".
      "Иди, - сказал властитель, -
     Да гибнет судия - торгаш и обольститель".
     Но бедная жена, к ногам его упав,
     "Помилуй, - молвила, - ты, мужа мне отдав,
     Не отымай опять; не смейся надо мною".
     - "Не я, но Анджело смеялся над тобою,
     Ей Дук ответствует, - но о твоей судьбе
     Сам буду я пещись. Останутся тебе
     Его сокровища, и будешь ты награда
     Супругу лучшему". - "Мне лучшего не надо.
     Помилуй, государь! не будь неумолим,
     Твоя рука меня соединила с ним!
     Ужели для того так долго я вдовела?
     Он человечеству свою принес лишь дань.
     Сестра! спаси меня! друг милый, Изабела!
     Проси ты за него, хоть на колени стань,
     Хоть руки подыми ты молча!"
      Изабела.
     Душой о грешнике, как ангел, пожалела
     И пред властителем колена преклоня,
     "Помилуй, государь, - сказала. - За меня
     Не осуждай его. Он (сколько мне известно,
     И как я думаю) жил праведно и честно,
     Покаместь на меня очей не устремил.
     Прости же ты его!"
      И Дук его простил.
     
     
     
     БАХЧИСАРАЙСКИЙ ФОНТАН
     
     1821-1823
     
     
      Многие, так же как и я, посещали сей
     фонтан; но иных уже нет, другие странствуют далече.
      Сади.
     
     
      Гирей сидел потупя взор;
     Янтарь в устах его дымился;
     Безмолвно раболепный двор
     Вкруг хана грозного теснился.
     Все было тихо во дворце,
     Благоговея, все читали
     Приметы гнева и печали
     На сумрачном его лице.
     Но повелитель горделивый
     Махнул рукой нетерпеливой.
     И все, склонившись, идут вон.
     
      Один в своих чертогах он;
     Свободней грудь его вздыхает,
     Живее строгое чело
     Волненье сердца выражает.
     Так бурны тучи отражает
     Залива зыбкое стекло.
     
      Что движет гордою душою?
     Какою мыслью занят он?
     На Русь ли вновь идет войною,
     Несет ли Польше свой закон,
     Горит ли местию кровавой,
     Открыл ли в войске заговор,
     Страшится ли народов гор,
     Иль козней Генуи лукавой?
     
      Нет, он скучает бранной славой;
     Устала грозная рука;
     Война от мыслей далека.
     
      Ужель в его гарем измена
     Стезей преступною вошла,
     И дочь неволи, нег и плена
     Гяуру сердце отдала?
     
      Нет, жены робкие Гирея,
     Ни думать, ни желать не смея,
     Цветут в унылой тишине;
     Под стражей бдительной и хладной
     На лоне скуки безотрадной
     Измен не ведают оне.
     В тени хранительной темницы
     Утаены их красоты:
     Так аравийские цветы
     Живут за стеклами теплицы.
     Для них унылой чередой
     Дни, месяцы, лета проходят
     И неприметно за собой
     И младость и любовь уводят.
     Однообразен каждый день
     И медленно часов теченье.
     В гареме жизнью правит лень;
     Мелькает редко наслажденье.
     Младые жены, как-нибудь
     Желая сердце обмануть,
     Меняют пышные уборы,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от