И так уж тягостны они.
     Я знаю: век уж мой измерен;
     Но чтоб продлилась жизнь моя,
     Я утром должен быть уверен,
     Что с вами днем увижусь я...
     
      Боюсь: в мольбе моей смиренной
     Увидит ваш суровый взор
     Затеи хитрости презренной -
     И слышу гневный ваш укор.
     Когда б вы знали, как ужасно
     Томиться жаждою любви,
     Пылать - и разумом всечасно
     Смирять волнение в крови;
     Желать обнять у вас колени,
     И, зарыдав, у ваших ног
     Излить мольбы, признанья, пени,
     Все, все, что выразить бы мог.
     А между тем притворным хладом
     Вооружать и речь и взор,
     Вести спокойный разговор,
     Глядеть на вас веселым взглядом!..
     
      Но так и быть: я сам себе
     Противиться не в силах боле;
     Все решено: я в вашей воле,
     И предаюсь моей судьбе.
     
     
      XXXIII.
     
     Ответа нет. Он вновь посланье:
     Второму, третьему письму
     Ответа нет. В одно собранье
     Он едет; лишь вошел... ему
     Она навстречу. Как сурова!
     Его не видят, с ним ни слова;
     У! как теперь окружена
     Крещенским холодом она!
     Как удержать негодованье
     Уста упрямые хотят!
     Вперил Онегин зоркий взгляд:
     Где, где смятенье, состраданье?
     Где пятна слез?.. Их нет, их нет!
     На сем лице лишь гнева след...
     
     
      XXXIV.
     
     Да, может быть, боязни тайной,
     Чтоб муж иль свет не угадал
     Проказы, слабости случайной...
     Всего, что мой Онегин знал...
     Надежды нет! Он уезжает,
     Свое безумство проклинает -
     И, в нем глубоко погружен,
     От света вновь отрекся он.
     И в молчаливом кабинете
     Ему припомнилась пора,
     Когда жестокая хандра
     За ним гналася в шумном свете,
     Поймала, за ворот взяла
     И в темный угол заперла.
     
     
      XXXV.
     
     Стал вновь читать он без разбора.
     Прочел он Гиббона, Руссо,
     Манзони, Гердера, Шамфора,
      Madame de Stалl, Биша, Тиссо,
     Прочел скептического Беля,
     Прочел творенья Фонтенеля,
     Прочел из наших кой-кого,
     Не отвергая ничего:
     И альманахи, и журналы,
     Где поученья нам твердят,
     Где нынче так меня бранят,
     А где такие мадригалы
     Себе встречал я иногда:
      E sempre bene, господа.
     
     
      XXXVI.
     
     И что ж? Глаза его читали,
     Но мысли были далеко;
     Мечты, желания, печали
     Теснились в душу глубоко.
     Он меж печатными строками
     Читал духовными глазами
     Другие строки. В них-то он
     Был совершенно углублен.
     То были тайные преданья
     Сердечной, темной старины,
     Ни с чем не связанные сны,
     Угрозы, толки, предсказанья,
     Иль длинной сказки вздор живой,
     Иль письмы девы молодой.
     
     
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200