велел тебя впустить".
      Я сошел с лошади, отдал ее держать Савельичу, а сам вошел в избу, или во
     дворец, как называл ее мужик. Она освещена была двумя сальными свечами и т. д.
     (4) далее в рукописи следовало:
     Я отвечал, что имею лично до него дело, и что прошу его принять меня наедине.
     Пугачев обратился к своим товарищам и велел им выдти. Все послушались кроме
     двух, которые не тронулись с места. И т. д.
     (5) далее в рукописи следовало:
     Не смотря на чувства исключительно меня волновавшие, общество в котором я так
     нечаянно очутился, сильно развлекало мое воображение, и я на минуту позабыл о
     причине, приведшей меня в пристанище бунтовщиков. Пугачев мне сам напомнил о том
     своим вопросом: "От кого и зачем ты ко мне послан?"
      "Я приехал сам от себя", - отвечал я; - "прибегаю к твоему суду. Жалуюсь на
     одного из твоих людей, и прошу тебя защитить сироту, которую он обижает".
      Глаза у Пугачева засверкали. И т. д.
     (6) в рукописи следовало:
     "Добро", - сказал Пугачев. - "Дело твое разберем завтра, а теперь скажи, в каком
     состоянии ваш город".
      - Слава богу, - отвечал я; - все благополучно. И т. д.
     (7) в рукописи следовало:
     Сам в могилу смотришь, а других губишь: офицер к нам волею приехал, а ты уж и
     вешать его. Разве мало крови на твоей совести?" И т. д.
     (8) в рукописи следовало:
     Я вышел вместе с ними. Савельич стоял у ворот, держа наших лошадей. По
     распоряжению Хлопуши, караульный отвел меня в приказную избу, где меня оставили
     с Савельичем взаперти. Дядька был в таком изумлении и т. д.
     (9) к этому месту относится "Пропущенная глава", отброшенная Пушкиным и
     сохранившаяся только в черновом автографе
     (10) Глава эта не включена в окончательную редакцию "Капитанской дочки" и
     сохранилась а черновой рукописи, где названа "Пропущенная глава". В тексте этой
     главы Гринев называется Буланиным , а Зурин - Гриневым .
     
     
     
     КИРДЖАЛИ
     
     ПОВЕСТЬ
     
     
      Кирджали был родом булгар. Кирджали на турецком языке значит витязь, удалец.
     Настоящего его имени я не знаю.
      Кирджали своими разбоями наводил ужас на всю Молдавию. Чтоб дать об нем
     некоторое понятие, расскажу один из его подвигов. Однажды ночью он и арнаут
     Михайлаки напали вдвоем на булгарское селение. Они зажгли его с двух концов, и
     стали переходить из хижины в хижину. Кирджали резал, а Михайлаки нес добычу. Оба
     кричали: Кирджали! Кирджали! Все селение разбежалось.
      Когда Александр Ипсиланти обнародовал возмущение и начал набирать себе войско,
     Кирджали привел к нему несколько старых своих товарищей. Настоящая цель этерии
     была им худо известна, но война представляла случай обогатиться на счет турков,
     а может быть и молдаван, - и это казалось им очевидно.
      Александр Ипсиланти был лично храбр, но не имел свойств нужных для роли, за
     которую взялся так горячо и так неосторожно. Он не умел сладить с людьми,
     которыми принужден был предводительствовать. Они не имели к нему ни уважения, ни
     доверенности. После несчастного сражения, где погиб цвет греческого юношества,
     Иордаки Олимбиоти присоветовал ему удалиться, и сам заступил его место.
     Ипсиланти ускакал к границам Австрии, и оттуда послал свое проклятие людям,
     которых называл ослушниками, трусами и негодяями. Эти трусы и негодяи, большею
     частию, погибли в стенах монастыря Секу или на берегах Прута, отчаянно защищаясь
     противу неприятеля вдесятеро сильнейшего.
      Кирджали находился в отряде Георгия Кантакузина, о котором можно повторить то
     же самое, что сказано о Ипсиланти. Накануне сражения под Скулянами, Кантакузин
     просил у русского начальства позволение вступить в наш карантин. Отряд остался
     без предводителя; но Кирджали, Сафианос, Кантагони и другие не находили никакой
     нужды в предводителе.
      Сражение под Скулянами, кажется, никем не описано во всей его трогательной
     истине. Вообразите себе 700 человек арнаутов, албанцев, греков, булгар и всякого
     сброду, не имеющих понятия о военном искусстве и отступающих в виду пятнадцати
     тысяч турецкой конницы. Этот отряд прижался к берегу Прута, и выставил перед
     собою две маленькие пушечки, найденные в Яссах на дворе господаря, и из которых,
     бывало, палили во время имянинных обедов. Турки рады были бы действовать
     картечью, но не смели без позволения русского начальства: картечь непременно
     перелетела бы на наш берег. Начальник карантина (ныне уже покойник), сорок лет
     служивший в военной службе, отроду не слыхивал свиста пуль, но тут бог привел
     услышать. Несколько их прожужжали мимо его ушей. Старичок ужасно рассердился, и
     разбранил за то маиора Охотского пехотного полка, находившегося при карантине.
     Маиор, не зная что делать, побежал к реке, за которой гарцовали делибаши, и
     погрозил им пальцем. Делибаши, увидя это, повернулись и ускакали, а за ними и
     весь турецкий отряд. Маиор, погрозивший пальцем, назывался Хорчевский. Не знаю,
     что с ним сделалось.
      На другой день, однако ж, турки атаковали этеристов. Не смея, употреблять ни
     картечи, ни ядер, они решились, вопреки своему обыкновению, действовать холодным
     оружием. Сражение было жестоко. Резались атаганами. Со стороны турков замечены
     были копья, дотоле у них не бывалые; эти копья были русские: некрасовцы
     сражались в их рядах. Этеристы, с разрешения нашего государя, могли перейти
     Прут, и скрыться в нашем карантине. Они начали переправляться. Кантагони и
     Сафьянос остались последние на турецком берегу. Кирджали, раненый накануне,
     лежал уже в карантине. Сафьянос был убит. Кантагони, человек очень толстый,
     ранен был копьем в брюхо. Он одной рукою поднял саблю, другою схватился за
     вражеское копье, всадил его в себя глубже, и таким образом мог достать саблею
     своего убийцу, с которым вместе и повалился.
      Все было кончено. Турки остались победителями. Молдавия была очищена. Около
     шестисот арнаутов рассыпались по Бессарабии; не ведая, чем себя прокормить, они
     все ж были благодарны России за ее покровительство. Они вели жизнь праздную, но
     не беспутную. Их можно всегда было видеть в кофейнях полутурецкой Бессарабии, с
     длинными чубуками во рту, прихлебывающих кофейную гущу из маленьких чашечек. Их
     узорные куртки и красные востроносые туфли начинали уж изнашиваться, но хохлатая
     скуфейка все же еще надета была на бекрень, а атаганы и пистолеты все еще
     торчали из-за широких поясов. Никто на них не жаловался. Нельзя было и подумать,
     чтоб эти мирные бедняки были известнейшие клефты Молдавии, товарищи грозного
     Кирджали, и чтоб он сам находился между ими.
      Паша, начальствовавший в Яссах, о том узнал, и на основании мирных договоров,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от