Зато в углу своем надулся,
     Увидя в этом страшный вред,
     Его расчетливый сосед.
     Другой лукаво улыбнулся,
     И в голос все решили так,
     Что он опаснейший чудак.
     
     
      V.
     
     Сначала все к нему езжали;
     Но так как с заднего крыльца
     Обыкновенно подавали
     Ему донского жеребца,
     Лишь только вдоль большой дороги
     Заслышит их домашни дроги, -
     Поступком оскорбясь таким,
     Все дружбу прекратили с ним.
     "Сосед наш неуч, сумасбродит,
     Он фармазон; он пьет одно
     Стаканом красное вино;
     Он дамам к ручке не подходит;
     Все да да нет; не скажет да-с
     Иль нет-с". Таков был общий глас.
     
     
      VI.
     
     В свою деревню в ту же пору
     Помещик новый прискакал
     И столь же строгому разбору
     В соседстве повод подавал.
     По имени Владимир Ленской,
     С душою прямо геттингенской,
     Красавец, в полном цвете лет,
     Поклонник Канта и поэт.
     Он из Германии туманной
     Привез учености плоды:
     Вольнолюбивые мечты,
     Дух пылкий и довольно странный,
     Всегда восторженную речь
     И кудри черные до плеч.
     
     
      VII.
     
     От хладного разврата света
     Еще увянуть не успев,
     Его душа была согрета
     Приветом друга, лаской дев.
     Он сердцем милый был невежда,
     Его лелеяла надежда,
     И мира новый блеск и шум
     Еще пленяли юный ум.
     Он забавлял мечтою сладкой
     Сомненья сердца своего;
     Цель жизни нашей для него
     Была заманчивой загадкой,
     Над ней он голову ломал
     И чудеса подозревал.
     
     
      VIII.
     
     Он верил, что душа родная
     Соединиться с ним должна,
     Что, безотрадно изнывая,
     Его вседневно ждет она;
     Он верил, что друзья готовы
     За честь его приять оковы,
     И что не дрогнет их рука
     Разбить сосуд клеветника;
     Что есть избранные судьбами,
     Людей священные друзья;
     Что их бессмертная семья
     Неотразимыми лучами,
     Когда-нибудь, нас озарит
     И мир блаженством одарит.
     
     
      IX.
     
     Негодованье, сожаленье,
     Ко благу чистая любовь
     И славы сладкое мученье
     В нем рано волновали кровь.
     Он с лирой странствовал на свете;
     Под небом Шиллера и Гете
     Их поэтическим огнем
     Душа воспламенилась в нем.
     И Муз возвышенных искусства,
     Счастливец, он не постыдил;
     Он в песнях гордо сохранил
     Всегда возвышенные чувства,
     Порывы девственной мечты
     И прелесть важной простоты.
     
     
      X.
     
     Он пел любовь, любви послушный,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200