Порядка враг и расточитель,
     И очень рад, что прежний путь
     Переменил на что-нибудь.
     
     
      LIV.
     
     Два дня ему казались новы
     Уединенные поля,
     Прохлада сумрачной дубровы,
     Журчанье тихого ручья;
     На третий роща, холм и поле
     Его не занимали боле;
     Потом уж наводили сон;
     Потом увидел ясно он,
     Что и в деревне скука та же,
     Хоть нет ни улиц, ни дворцов,
     Ни карт, ни балов, ни стихов.
     Хандра ждала его на страже,
     И бегала за ним она,
     Как тень иль верная жена.
     
     
      LV.
     
     Я был рожден для жизни мирной,
     Для деревенской тишины:
     В глуши звучнее голос лирный,
     Живее творческие сны.
     Досугам посвятясь невинным,
     Брожу над озером пустынным,
     И far niente мой закон.
     Я каждым утром пробужден
     Для сладкой неги и свободы:
     Читаю мало, долго сплю,
     Летучей славы не ловлю.
     Не так ли я в былые годы
     Провел в бездействии, в тени
     Мои счастливейшие дни?
     
     
      LVI.
     
     Цветы, любовь, деревня, праздность,
     Поля! я предан вам душой.
     Всегда я рад заметить разность
     Между Онегиным и мной,
     Чтобы насмешливый читатель
     Или какой-нибудь издатель
     Замысловатой клеветы,
     Сличая здесь мои черты,
     Не повторял потом безбожно,
     Что намарал я свой портрет,
     Как Байрон, гордости поэт,
     Как будто нам уж невозможно
     Писать поэмы о другом,
     Как только о себе самом.
     
     
      LVII.
     
     Замечу кстати: все поэты -
     Любви мечтательной друзья.
     Бывало, милые предметы
     Мне снились, и душа моя
     Их образ тайный сохранила;
     Их после Муза оживила:
     Так я, беспечен, воспевал
     И деву гор, мой идеал,
     И пленниц берегов Салгира.
     Теперь от вас, мои друзья,
     Вопрос нередко слышу я:
     "O ком твоя вздыхает лира?
     Кому, в толпе ревнивых дев,
     Ты посвятил ее напев?
     
     
      LVIII.
     
     Чей взор, волнуя вдохновенье,
     Умильной лаской наградил
     Твое задумчивое пенье?
     Кого твой стих боготворил?"
     И, други, никого, ей-богу!
     Любви безумную тревогу
     Я безотрадно испытал.
     Блажен, кто с нею сочетал
     Горячку рифм: он тем удвоил
     Поэзии священный бред,
     Петрарке шествуя вослед,
     А муки сердца успокоил,
     Поймал и славу между тем;
     Но я, любя, был глуп и нем.
     
     
      LIX.
     
     Прошла любовь, явилась Муза,
     И прояснился темный ум.
     Свободен, вновь ищу союза
     Волшебных звуков, чувств и дум;
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200