если б он мог вообразить бури его ожидающие, то отказался б от своего торжества,
     ибо светский человек легко жертвует своими наслаждениями и даже тщеславием лени
     и благоприличию.
     
     
     
     
      Минский лежал еще в постеле, когда подали ему письмо. Он распечатал его зевая;
     пожал плечами, развернув два листа, вдоль и поперек исписанные самым мелким
     женским почерком. Письмо начиналось таким образом:
      "Не умела тебе высказать все, что имею на сердце; в твоем присутствии я не
     нахожу мыслей, которые теперь так живо меня преследуют. Твои софизмы не убеждают
     моих подозрений, но заставляют меня молчать; это доказывает твое всегдашнее
     превосходство надо мною - но не довольно для счастия, для спокойствия моего
     сердца"...
      Вольская упрекала его в холодности, недоверчивости и проч., жаловалась,
     умоляла, сама не зная о чем; рассыпалась в нежных, ласковых уверениях - и
     назначала ему вечером свидание в своей ложе. Минский отвечал ей в двух словах,
     извиняясь скучными необходимыми делами и обещаясь быть непременно в театре.
     
     
     
     
      Вы так откровенны и снисходительны, сказ.<ал> Исп.<анец>, что осмелюсь просить
     вас разрешить мне одну задачу - я скитался по всему свету, представлялся во всех
     Евр.<опейских> дворах, везде посещал высшее общество, но нигде не чувствовал
     себя так связанным, так неловким как в проклятом вашем Аристокр.<атическом>
     кругу - Всякой раз когда я вхожу в залу Княгини В. - и вижу эти немые,
     неподвижные мумии, напоминающие мне Египетские кладбища, какой-то холод меня
     пронимает. Меж ими нет ни одной моральной Власти, ни одно имя не натвержено мне
     Славою - перед чем же я робею - Перед недоброжелательством, отв.<ечал> Русский,
     это черта нашего нрава - В народе выражается она насмешливостию - в высшем кругу
     невниманием и холодностию. (О мужчинах нечего и говорить). Наши дамы к тому же
     очень поверхностно образованы, и ничто Евр.<опейское> не занимает их мыслей -
     Политика и литература для них не существует - Остроумие давно в опале как
     признак легкомыслия - О чем же станут они говорить? о самих себе? нет - они
     слишком хорошо воспитаны. Остается им разговор какой-то домашний, мелочной,
     частный, понятный только для немногих - для избранных - И человек не
     принадлеж<ащий> к это<му> малому стаду принят как чужой - и не только иностранец
     но и свой.
      Извините мне мои вопросы, ск<азал> Исп<анец> - но вряд ли мне найти в другой
     раз удовлетворительных ответов и я спешу вами пользоваться - Вы упомянули о
     вашей Арис<тократии>; что такое русск.<ая> Арист<ократия> - Занимаясь Вашими
     законами - я вижу что наследственной Арист<ократии> основанной на неделимости
     имений у Вас не существует - Кажется между вашим дворянств<ом> существует
     гражданское равенство - и доступ к оному ничем не ограничен - На чем же
     основывается ваша т.<ак> на<зываемая> Ари<стократия> - разве только на одной
     древности родов - Русск<ий> засмеялся - [Вы ошибаетесь] отвечал он - древнее
     русское [дворянство,] в следствии причин вами упомянутых, упало в неизвестность
     и составило род третьего состояния. Наша благо<род>ная чернь, к которой и я
     принадлежу, считает своими родоначальниками Рюрика и Мономаха - Я скажу на
     пример, продолжал русск<ий> [с] видом самодовольного небрежения, корень
     дворянства моего теряется в отдаленной древности, имена предков моих на всех
     страницах Ист.<ории> нашей. Но если <бы> я подумал назвать себя Аристократом> то
     вероятно насмешил бы многих - Но настоящая Аристокр<атия> наша с трудом может
     назвать и своего деда - Древн<ие> роды их восходят до Петра и Елисаветы.
     Денщики, Певчие, Хохлы - вот их родоначальники - Говорю не в укор: достоинство,
     всегда достоинство - и Государств<енная> польза требует его возвышения - Смешно
     только видеть в ничтожных внуках пир<ожников> ден<щиков> певч<их> и дьячков,
     спесь герцога Monmoren <су>, первого Христианского Барона, [и] Клермон-Тонн<ера>
     - Мы так положительны что стоим на коленах пред настоящим случаем, успехом и
     <....> но очарование древн<остью> благодарность к прошедш<ему> и уважение <к>
     нравственным дост<оинствам> для нас не существует. Карамзин недавно рассказал
     нам нашу Историю. Но едва ли мы вслушались - Мы гордимся не славою предк<ов>, но
     чином какого нибудь дяди, или балами двоюродной сестры - [Заметьте] что
     неуважение к предкам есть первый признак дикости <и> безнравственности -
     
     
     
     <ДУБРОВСКИЙ>
     
     ТОМ ПЕРВЫЙ.
     
     
     ГЛАВА 1.
     
      Несколько лет тому назад в одном из своих поместий жил старинный русской
     барин, Кирила Петрович Троекуров. Его богатство, знатный род и связи давали ему
     большой вес в губерниях, где находилось его имение. Соседи рады были угождать
     малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирила
     Петрович принимал знаки подобострастия как надлежащую дань; дом его всегда был
     полон гостями, готовыми тешить его барскую праздность, разделяя шумные, а иногда
     и буйные его увеселения. Никто не дерзал отказываться от его приглашения, или в
     известные дни не являться с должным почтением в село Покровское. В домашнем быту
     Кирила Петрович выказывал все пороки человека необразованного. Избалованный
     всем, что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого
     своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума. Не смотря на
     необыкновенную силу физических способностей, [он] раза два в неделю страдал от
     обжорства и каждый вечер бывал навеселе. [В одном из флигелей его дома жили 16
     горничных, занимаясь рукоделиями, свойственными их полу. Окны во флигеле были
     загорожены деревянною решеткою; двери запирались замками, от коих ключи
     хранились у Кирила Петровича. Молодые затворницы, в положеные часы, сходили в
     сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирила
     Петрович выдавал некоторых из них за муж и новые поступали на их место.] С
     крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно; [не смотря на то, они
     были ему преданы: они тщеславились богатством и славою своего господина и в свою
     очередь позволяли себе многое в отношении к их соседам, надеясь на его сильное
     покровительство.]
      Всегдашние занятия Троекурова состояли в разъездах около пространных его
     владений, в продолжительных пирах, и в проказах, ежедневно при том изобретаемых
     и жертвою коих бывал обыкновенно какой-нибудь новый знакомец; хотя и старинные
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от