IV.
     
     Когда же юности мятежной
     Пришла Евгению пора,
     Пора надежд и грусти нежной,
      Monsieur прогнали со двора.
     Вот мой Онегин на свободе;
     Острижен по последней моде;
     Как dandy (2) лондонский одет -
     И наконец увидел свет.
     Он по-французски совершенно
     Мог изъясняться и писал;
     Легко мазурку танцевал
     И кланялся непринужденно;
     Чего ж вам больше? Свет решил,
     Что он умен и очень мил.
     
     
      V.
     
     Мы все учились понемногу
     Чему-нибудь и как-нибудь,
     Так воспитаньем, слава богу,
     У нас немудрено блеснуть.
     Онегин был, по мненью многих
     (Судей решительных и строгих)
     Ученый малый, но педант:
     Имел он счастливый талант
     Без принужденья в разговоре
     Коснуться до всего слегка,
     С ученым видом знатока
     Хранить молчанье в важном споре,
     И возбуждать улыбку дам
     Огнем нежданных эпиграмм.
     
     
      VI.
     
     Латынь из моды вышла ныне:
     Так, если правду вам сказать,
     Он знал довольно по-латыне,
     Чтоб эпиграфы разбирать,
     Потолковать об Ювенале,
     В конце письма поставить vale,
     Да помнил, хоть не без греха,
     Из Энеиды два стиха.
     Он рыться не имел охоты
     В хронологической пыли
     Бытописания земли;
     Но дней минувших анекдоты
     От Ромула до наших дней
     Хранил он в памяти своей.
     
     
      VII.
     
     Высокой страсти не имея
     Для звуков жизни не щадить,
     Не мог он ямба от хорея,
     Как мы ни бились, отличить.
     Бранил Гомера, Феокрита;
     Зато читал Адама Смита,
     И был глубокой эконом,
     То есть, умел судить о том,
     Как государство богатеет,
     И чем живет, и почему
     Не нужно золота ему,
     Когда простой продукт имеет.
     Отец понять его не мог
     И земли отдавал в залог.
     
     
      VIII.
     
     Всего, что знал еще Евгений,
     Пересказать мне недосуг;
     Но в чем он истинный был гений,
     Что знал он тверже всех наук,
     Что было для него измлада
     И труд и мука и отрада,
     Что занимало целый день
     Его тоскующую лень, -
     Была наука страсти нежной,
     Которую воспел Назон,
     За что страдальцем кончил он
     Свой век блестящий и мятежный
     В Молдавии, в глуши степей,
     Вдали Италии своей.
     
     
      IX.
     
     ....................................
     ....................................
     ....................................
     
      X.
     
     Как рано мог он лицемерить,
     Таить надежду, ревновать,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200