Как ты была перед разлукой,
     Бледна, хладна, как зимний день,
     Искажена последней мукой.
     Приди, как дальная звезда,
     Как легкой звук иль дуновенье,
     Иль как ужасное виденье,
     Мне все равно, сюда! сюда!...
     
     Зову тебя не для того,
     Чтоб укорять людей, чья злоба
     Убила друга моего,
     Иль чтоб изведать тайны гроба,
     Не для того, что иногда
     Сомненьем мучусь... но тоскуя
     Хочу сказать, что все люблю я,
     Что все я твой: сюда, сюда!
     
     
     
      * * *
     
      Стамбул гяуры нынче славят,
     А завтра кованой пятой,
     Как змия спящего, раздавят
     И прочь пойдут и так оставят.
     Стамбул заснул перед бедой.
     
      Стамбул отрекся от пророка;
     В нем правду древнего Востока
     Лукавый Запад омрачил -
     Стамбул для сладостей порока
     Мольбе и сабле изменил.
     Стамбул отвык от поту битвы
     И пьет вино в часы молитвы.
     
      Там веры чистый луч потух:
     Там жены по базару ходят,
     На перекрестки шлют старух,
     А те мужчин в харемы вводят,
     И спит подкупленный евнух.
     
      Но не таков Арзрум нагорный,
     Многодорожный наш Арзрум:
     Не спим мы в роскоше позорной,
     Не черплем чашей непокорной
     В вине разврат, огонь и шум.
     
      Постимся мы: струею трезвой
     Одни фонтаны нас поят;
     Толпой неистовой и резвой
     Джигиты наши в бой летят.
     Мы к женам, как орлы, ревнивы,
     Харемы наши молчаливы,
     Непроницаемы стоят.
     
      Алла велик!
      К нам из Стамбула
     Пришел гонимый янычар -
     Тогда нас буря долу гнула,
     И пал неслыханный удар.
     От Рущука до старой Смирны,
     От Трапезунда до Тульчи,
     Скликая псов на праздник жирный,
     Толпой ходили палачи;
     Треща в объятиях пожаров,
     Валились домы янычаров;
     Окровавленные зубцы
     Везде торчали; угли тлели;
     На кольях скорчась мертвецы
     Оцепенелые чернели.
     Алла велик. - Тогда султан
     Был духом гнева обуян.
     
     
     
      <ДЕЛЬВИГУ.>
     
     Мы рождены, мой брат названый,
     Под одинаковой звездой.
     [Киприда, Феб и Вакх румяный]
     Играли нашею судьбой.
     
     Явилися мы рано оба
     На ипподром, а не на торг,
     Вблизи Державинского гроба,
     И шумный встретил нас восторг.
     
     Избаловало нас начало.
     И в гордой лености своей
     Заботились мы оба мало
     Судьбой гуляющих детей.
     
     Но ты, сын [Феба] беззаботный,
     Своих возвышенных затей
     Не предавал рукой расчетной
     Оценке хитрых торгашей.
     
     В одних журналах нас <ругали>,
     Упреки те же слышим мы:
     Мы любим славу да в б<окале>
     Топить разгульные умы.
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200