Когда бы ведала Татьяна,
     Когда бы знать она могла,
     Что завтра Ленский и Евгений
     Заспорят о могильной сени;
     Ах, может быть, ее любовь
     Друзей соединила б вновь!
     Но этой страсти и случайно
     Еще никто не открывал.
     Онегин обо всем молчал;
     Татьяна изнывала тайно;
     Одна бы няня знать могла,
     Да недогадлива была.
     
     
      XIX.
     
     Весь вечер Ленский был рассеян,
     То молчалив, то весел вновь;
     Но тот, кто музою взлелеян,
     Всегда таков: нахмуря бровь,
     Садился он за клавикорды
     И брал на них одни аккорды,
     То, к Ольге взоры устремив,
     Шептал: не правда ль? я счастлив.
     Но поздно; время ехать. Сжалось
     В нем сердце, полное тоской;
     Прощаясь с девой молодой,
     Оно как будто разрывалось.
     Она глядит ему в лицо.
     "Что с вами?" - Так. - И на крыльцо.
     
     
      XX.
     
     Домой приехав, пистолеты
     Он осмотрел, потом вложил
     Опять их в ящик и, раздетый,
     При свечке, Шиллера раскрыл;
     Но мысль одна его объемлет;
     В нем сердце грустное не дремлет:
     С неизъяснимою красой
     Он видит Ольгу пред собой.
     Владимир книгу закрывает,
     Берет перо; его стихи,
     Полны любовной чепухи,
     Звучат и льются. Их читает
     Он вслух, в лирическом жару,
     Как Дельвиг пьяный на пиру.
     
     
      XXI.
     
     Стихи на случай сохранились;
     Я их имею; вот они:
     "Куда, куда вы удалились,
     Весны моей златые дни?
     Что день грядущий мне готовит?
     Его мой взор напрасно ловит,
     В глубокой мгле таится он.
     Нет нужды; прав судьбы закон.
     Паду ли я, стрелой пронзенный,
     Иль мимо пролетит она,
     Все благо: бдения и сна
     Приходит час определенный,
     Благословен и день забот,
     Благословен и тьмы приход!
     
     
      XXII.
     
     "Блеснет заутра луч денницы
     И заиграет яркий день;
     А я - быть может, я гробницы
     Сойду в таинственную сень,
     И память юного поэта
     Поглотит медленная Лета,
     Забудет мир меня; но ты
     Придешь ли, дева красоты,
     Слезу пролить над ранней урной
     И думать: он меня любил,
     Он мне единой посвятил
     Рассвет печальный жизни бурной!..
     Сердечный друг, желанный друг,
     Приди, приди: я твой супруг!.."
     
     
      XXIII.
     
     Так он писал темно и вяло
     (Что романтизмом мы зовем,
     Хоть романтизма тут ни мало
     Не вижу я; да что нам в том?)
     И наконец перед зарею,
     Склонясь усталой головою,
     На модном слове идеал
     Тихонько Ленский задремал;
     Но только сонным обаяньем
     Он позабылся, уж сосед
     В безмолвный входит кабинет
     И будит Ленского воззваньем:
     "Пора вставать: седьмой уж час.
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200