Очаровательных актрис,
     Почетный гражданин кулис,
     Онегин полетел к театру,
     Где каждый, вольностью дыша,
     Готов охлопать entrechat,
     Обшикать Федру, Клеопатру,
     Моину вызвать (для того,
     Чтоб только слышали его).
     
     
      XVIII.
     
     Волшебный край! там в стары годы,
     Сатиры смелый властелин,
     Блистал Фонвизин, друг свободы,
     И переимчивый Княжнин;
     Там Озеров невольны дани
     Народных слез, рукоплесканий
     С младой Семеновой делил;
     Там наш Катенин воскресил
     Корнеля гений величавый;
     Там вывел колкий Шаховской
     Своих комедий шумный рой,
     Там и Дидло венчался славой,
     Там, там под сению кулис
     Младые дни мои неслись.
     
     
      XIX.
     
     Мои богини! что вы? где вы?
     Внемлите мой печальный глас:
     Все те же ль вы? другие ль девы,
     Сменив, не заменили вас?
     Услышу ль вновь я ваши хоры?
     Узрю ли русской Терпсихоры
     Душой исполненный полет?
     Иль взор унылый не найдет
     Знакомых лиц на сцене скучной,
     И, устремив на чуждый свет
     Разочарованный лорнет,
     Веселья зритель равнодушный,
     Безмолвно буду я зевать
     И о былом воспоминать?
     
     
      XX.
     
     Театр уж полон; ложи блещут;
     Партер и кресла, все кипит;
     В райке нетерпеливо плещут,
     И, взвившись, занавес шумит.
     Блистательна, полувоздушна,
     Смычку волшебному послушна,
     Толпою нимф окружена,
     Стоит Истомина; она,
     Одной ногой касаясь пола,
     Другою медленно кружит,
     И вдруг прыжок, и вдруг летит,
     Летит, как пух от уст Эола;
     То стан совьет, то разовьет,
     И быстрой ножкой ножку бьет.
     
     
      XXI.
     
     Все хлопает. Онегин входит,
     Идет меж кресел по ногам,
     Двойной лорнет скосясь наводит
     На ложи незнакомых дам;
     Все ярусы окинул взором,
     Все видел: лицами, убором
     Ужасно недоволен он;
     С мужчинами со всех сторон
     Раскланялся, потом на сцену
     В большом рассеянье взглянул,
     Отворотился - и зевнул,
     И молвил: "всех пора на смену;
     Балеты долго я терпел,
     Но и Дидло мне надоел". (5)
     
     
      XXII.
     
     Еще амуры, черти, змеи
     На сцене скачут и шумят;
     Еще усталые лакеи
     На шубах у подъезда спят;
     Еще не перестали топать,
     Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
     Еще снаружи и внутри
     Везде блистают фонари;
     Еще, прозябнув, бьются кони,
     Наскуча упряжью своей,
     И кучера, вокруг огней,
     Бранят господ и бьют в ладони:
     А уж Онегин вышел вон;
     Домой одеться едет он.
     
     
      XXIII.
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200