от Москвы.
      На одном из полустанков в общий вагон какого-то "шестьсот веселого" поезда заваливает толпа туристов, предварительно "подогретых" по причине прохладного времени года. Рассаживают- ся по свободным местам. В одном отсеке посвободней - лишь ба- булька спит на нижней полке, прикрыв лицо платочком, - туда набилось побольше. Пригрелись и запели, в том числе полушепо- том - Галича. Затем "поддали" еще и запели погромче, Галича в том числе.
      В какой-то момент поезд вдруг останавливается. Бабулька снимает платочек и принимает сидячее положение. Оглядывается вокруг и произносит:
      - А-а, Галич!
      Все разом трезвеют и замолкают. Начинают соображать, что же будет и как себя вести на допросе.
      Тут поезд трогается, и мимо окна проплывает горящее в ве- чернем небе название станции:
      "ГАЛИЧ".
     
      О патриотизме.
     
      Рассказывает Александр Мирзаян.
      - В 197... году на фестивале в Минске сидевшие в жюри "представители инстанций" сняли с исполнительского конкурса участника, вышедшего с песней Б.Окуджавы и В.Берковского "Круглы у радости глаза...", так как им показались непатрио- тичными строчки "Не все ль равно, какой земли касаются подош- вы..." Никакие объяснения и увещевания бардов и клубных акти- вистов не помогли: "старшие товарищи" стояли на своем.
      Первое место в данной номинации занял исполнитель песни Е.Клячкина на слова И.Бродского "Мне говорят, что надо уез- жать..."
     
      Чего не понять умом, того не понять. Мне, Бергу, остается лишь добавить, что несколькими годами раньше на Грушинском фестивале "зарубили" Александра Краснопольского из-за строчек его песни - "Мы с тобою, как в далекой Стране Дураков, Собира- ем не то, что посеяли":
      - А Вы какую, собственно, страну имели в виду?
      Поневоле задумаешься!
     
      Высшее признание.
     
      Рассказывает Борис Жуков.
      - 1983 год, февраль. II-й московский фестиваль. Идут пер- вые месяцы правления Андропова, все начальники уже знают, что с них "спросят строго", но не знают, за что именно, и потому боятся абсолютно всего. Прежние литовки отменены, все тексты нужно литовать заново. Разумеется, никаких песен на бис, ника- кого пения в фойе, никаких стенгазет... И завершающий аккорд - организаторам фестиваля вручен список авторов, которые ни под каким видом, ни в каком качестве не могут быть допущены на сцену. Список открывается известными именами, а дальше идут фамилии клубного и даже кустового ранга - предмет начальством изучен хорошо.
      Член оргкомитета фестиваля Саша Пинаев сообщает эту скорбную весть одному из фигурантов списка - автору Валере Ка- минскому:
      - Валера, ну, ты не отчаивайся, мы будем добиваться, что- бы тебе дали выступить...
      - Пинаев, идиот, не вздумай! Этих фестивалей еще до хрена будет, а вот в один список с Лоресом и Мирзаяном я больше, мо- жет, никогда не попаду...
     
      Классики всегда современны.
     
      (Продолжает рассказ Борис Жуков.)
      - Чудовищная атмосфера сверхбдительности на фестивале словно нарочно провоцировала всевозможные инциденты. То публи- ка как-то неадекватно реагировала на "Почтальонку", спетую впервые вышедшей на большую сцену Галей Мартыновой (ныне Хом- чик). То по залу прокатывалось тихое шушуканье при виде не- весть кем выпущенного на сцену Петра Старчика. Но это, оказы- вается, были еще цветочки...
      Бомба взорвалась, когда на сцену вышла Наталья Пинаева - жена вышеупомянутого члена оргкомитета. И чистым, звонким, на- ивным голосом объявила:
      - Стихи Роберта Бернса в переводе Маршака.
     
      За тех, кто далеко, мы пьем,
      За тех, кого нет за столом -
      За славного Тэмми,
      Любимого всеми,
      Что ныне сидит под замком.
     
      За тех, кто далеко, мы пьем,
      За тех, кого нет за столом -
      За Чарли, что ныне
      Живет на чужбине,
      И горсточку верных при нем!
     
      Свободе - привет и почет,
      Пускай бережет ее разум,
      А все тирании пусть дьявол возьмет
      Со всеми тиранами разом!
     
      В общем-то, для восторга зала и ужаса начальства хватило бы и этого. Но дальше пошло нечто вовсе несусветное:
     
      Да здравствует право читать!
      Да здравствует право писать!
      Правдивой страницы
      Лишь тот и боится,
      Кто вынужден правду скрывать!
     
      Зал уже подпевает, вернее, тихо подвывает от восторга. "Ответственные" сидят с кислыми мордами - а поди придерись, стихи-то хрестоматийные, сто раз напечатанные...
      Остается добавить, что в ту пору Наталья Пинаева была сотрудником Главного управления исполнения наказаний МВД СССР - проще говоря, тюремного ведомства.
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200