Текст и подтекст.
     
      (Продолжает Борис Жуков.)
      - Но самым коварным и изощренным идеологическим диверсан- том на том фестивале оказался Андрей Крючков.
      Он вышел на сцену, спел какую-то вполне нейтральную лири- ку, ему столь же нейтрально похлопали. В конце концов он запел свою "визитную карточку" - "Новогоднюю" ("У хороших людей за- жигаются яркие елки..."). И все бы ничего, но на последних двух строчках зал вдруг разразился торжествующим хохотом и ап- лодисментами. Граждане начальники тупо глядели в представлен- ный на литовку текст (от которого Крючков, ясное дело, не отк- лонялся), силясь понять: чего это они все? Ну что тут такого:
      Нехороших людей давно скушали серые волки,
      И следы тех волков замело еще в прошлом году?
      Откуда было гражданам начальникам знать, что уже не пер- вый год на всех московских слетах и песенных посиделках эти строчки при повторе несколько видоизменялись:
      Нехороших людей развезли давно черные "Волги",
      А хороших людей "замели" еще в прошлом году...
     
      Рождение имени.
     
      Рассказывает Алексей Подвальный (Москва).
      - Во второй половине 60-х Юлий Ким, тесно связанный в то время с зарождающимся диссидентским движением, оказался без средств к существованию: из школы ему пришлось уйти, а от кон- цертов ему настоятельно рекомендовали воздержаться.
      В это время на него вышел режиссер саратовского ТЮЗа с предложением написать песни для спектакля "Недоросль". Ким, конечно, радостно согласился, но честно предупредил, что одна только его фамилия на афише может привести к закрытию спекта- кля.
      - Знаете что,- сказал режиссер, подумав,- возьмите псев- доним. Никаких хлопот это не требует, а начальству спокойнее.
      На том и порешили.
      Через некоторое время режиссер с уже готовыми песнями уезжал к себе в Саратов. Ким провожал его на вокзале ("Я при- шел на вокзал Павелецкий..."). Все уже сказано, обо всем дого- ворено...
      - Да, - вдруг вспомнил режиссер,- а псевдоним?
      И тут Киму, блестящему импровизатору и тонкому стилисту, начисто отказала творческая фантазия.
      - Иванов,- говорит Ким.
      - Нет! - говорит режиссер.- Ну что это за псевдоним?
      Поезд трогается. Ким идет рядом с тамбуром, в котором стоит режиссер.
      - Петров.
      - Нет.
      Поезд прибавляет ходу.
      - Сидоров.
      - Нет.
      Ким начинает отставать.
      - Михайлов!
      Режиссер понимает, что если он опять скажет "нет", следу- ющего варианта уже не услышит.
      - Ладно. Михайлов!
      Так родился "Юлий Михайлов" - автор множества всенародно известных песен из спектаклей и фильмов.
     
      Чуть позже в народе возник вариант известной песенной строчки:
      - Как Ким ты был, так Ким ты и остался!
     
      Не верь ушам своим.
     
      Рассказывает Александр Городницкий.
      - В одной из экспедиций в Атлантике был такой случай. Я что-то делаю на палубе, и вдруг мне кричат: "Михалыч, давай в радиорубку, тебя "Голос Америки" передает!" Я, конечно, иду, а у самого внизу живота такой уже, знаете, холодок... Вхожу. Действительно, из динамика мой голос поет "Над Канадой небо синее...", а слушают его начальник экспедиции и замполит. И выражение лица у обоих такое, с которым смотрят на безнадежно- го больного: жаль, мол, беднягу, да ничего не поделаешь... Стоим, слушаем, молчим. Песня кончается, вступает голос дикто- ра: "В эфире - очередная программа о творчестве советских бар- дов, преследуемых коммунистическим режимом..." Тут сочувствен- ное выражение на лицах начальников меняется на чугунное. "...Мы открыли ее песней Юрия Визбора "Над Канадой" в исполне- нии автора..." - Слыхали? - сказал я, круто повернулся и вы- шел.
     
      Конец - делу ...
     
      Рассказывает Валерий Мустафин (Казань).
      То ли конец 70-х, то ли начало 80-х. Ульяновск. Фестиваль "Гамбургский счет", идею которого предложил замечательный че- ловек, президент клуба Евгений Сиголаев.
      Объявляется конкурс на лучшую песню для закрытия фестива- ля. Последним на сцену выходит Леонид Сергеев и завершает свою серию песен чем-то гусарским с такими примерно словами:
      "И мы пойдем попить мадеру,
      И будем пить с тобой мы до утра,
      И за царя, за Родину, за веру
      Мы грянем громкое "Ура! Ура! Ура!"
      - Ну, все, - говорит он, оказавшись за кулисами, - кажет- ся, я закрыл этот фестиваль. Навсегда.
     
      Считаю до трех!
     
      Рассказывает Берг.
      - 23 июня 1978 года у меня состоялась беседа с подполков- ником. Точнее, у него со мной. И называлась - профилактичес- кая. И проходила в большом сером доме на улице Дзержинского в Саратове.
      Собеседник мой очень переживал по поводу моей дальнейшей судьбы, и я, чтобы хоть как-то его успокоить, пообещал больше не писать двусмысленных песен. На том он и угомонился.
      А я вышел от него и задумался:
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200