Когда деньги "не играют рояли".
     
      Рассказывает Николай Адаменко (Харьков), хотя Дмитрий Бикчентаев (Казань) утверждает, что это - чистейший "фольклор".
      - Дело было во второй половине 80-х, когда Андрей Коз- ловский еще работал сварщиком "на северах" и "на материке" по- являлся с карманами, оттопыривавшимися от обилия билетов Гос- банка СССР.
      И вот он сидит в компании своих казанских друзей в не очень меблированной квартире какой-то общей знакомой. Сидят, "квасят". В какой-то момент горючее заканчивается, а энтузиазм еще нет, и Андрей как наиболее кредитоспособный участник собы- тия вызывается пополнить запасы. Исчезает он надолго.
      Когда оставшиеся уже почти свыкаются с мыслью, что его планы на остаток дня изменились круто и окончательно, на лест- нице возникает какой-то шум, возня, звучат грубые мужские го- лоса и раздается звонок в дверь. Хозяйка открывает, и незнако- мые мужики под руководством Андрея вкатывают не очень старое пианино.
      - Вот, - говорит Андрюша,- зашел по ошибке в комиссионку, увидел эту штуку и понял, чего нам недоставало.
      Ну, добавили, помузицировали, стали расходиться. Уходит и Андрей. Хозяйка:
      - А пианино?
      - Так ведь, может, не в последний раз...
     
      Удалось навести справку по данному эпизоду у самого Коз- ловского.
      - Не было этого в Казани. В Вологде было. Это пианино рублей двести стоило всего-то.
      - А что ты сказал, уходя?
      - Не помню: пьянка же была!
     
      Лекарство для души, и не только.
     
      Рассказывает Александр Иванов.
      Концерт в Москве. Саша поет и вдруг замечает, что один зритель время от времени что-то записывает в записной книжке. Кто он и что пишет? Вроде бы не гэбэшник - времена уже не те. Тогда кто?
      В перерыве этот человек подходит к Саше и говорит, мол, знаете, Ваши песни обладают зарядом энергии, способным произ- водить целенаправленное лечащее воздействие на человеческий организм. Я вот тут отметил: эта песня - "от головы", эта - "от сердца", эта - "от почек"...
      Тут сидящий поблизости известный визборовед Р.А.Шипов ти- хонько шепчет Иванову:
      - Спроси его, а нет ли у тебя чего от геморроя?
     
      Кимельфельд и нимфы.
     
      Кто-то рассказал.
      Дело было в Киеве в середине 70-х годов.
      Сидят на бульваре на лавочке трое - Дима Кимельфельд и две живописные особы альтернативного полу. Поодаль маячит и, судя по всему, мается четвертый - страж порядка. Мается от то- го, что не может разрешить проблему: если мужик, сидящий на лавочке (а это, как вы поняли, Кимельфельд) пьян, причем до безобразия, то почему трезвым девочкам так хорошо с ним и ве- село? А если он тверез, то почему так похож на пьяного?
      Ну, почему похож, вы тоже догадались - по причине незау- рядного артистического дарования. Но всему прекрасному рано или поздно приходит конец, и по изменениям в оттенках поведе- ния мента Дима понял, что тот уже почти решился на исполнение служебного долга, и с шуткой пора завязывать. Концовку Дима придумал весьма изящную - разыграть пантомиму с воображаемыми стаканом и бутылкой водки.
      А позади скамейки рос пирамидальный тополь с низко распо- ложенными ветвями. И Дима со словами "Вот сейчас я возьму ста- кан..." засовывает в листву руку и... достает пыльный граненый стакан, о существовании которого он, естественно, не подозре- вал.
     
      С учетом специфики аудитории...
     
      Владимир Качан рассказывал, что в свое время он надолго исключил из репертуара песню Б.Окуджавы и И.Шварца "Кавалер- гарда век недолог..." после того, как однажды, привычно выводя "не обещайте деве юной любови вечной на земле...", он вдруг вспомнил, _кому_ он это поет: дело происходило на концерте для работников ЗАГСов.
     
      Вероятно, нечто подобное испытал и Олег Митяев, когда его во время благотворительного выступления в исправительно-трудо- вой колонии заставили-таки спеть коронную "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!".
     
      Но не все так печально. Сергей Кульбака (г.Переславль-За- лесский) вспоминает, каким энтузиазмом была охвачена аудитория в подобном заведении, когда они с братом Николаем и другими участниками ансамбля политической песни (дело было в начале 80-х) пели, казалось бы, стереотипные слова о том долгождан- ном, но неизбежном моменте, когда решетки заржавеют, "темницы рухнут, и свобода..." Это было прекрасно!
     
      Что и было сделано.
     
      Грустный случай. Рассказал кто-то из екатеринбуржцев.
      На фестивале "Ильмень-94" Петр Старцев спел песню, в ко- торой были слова: "Успокой скорей поэта, озеро Ильмень!"
      А на следующий день спасслужбы стояли на ушах: кто-то утоп.
      Такие дела.
     
      С первой попытки.
     
      Напомнил Николай Адаменко (Харьков), затем - независимо и слово в слово - Сергей Данилов (Петербург).
      Год примерно 88-й. Лагерь "Орленок" под Туапсе. Дом вожа- тых. Около полуночи. Адаменко пытается познакомить Берга со
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200