убедимся, позвольте вас спросить? Мы убедимся, что морское дно есть не только царство отложения, но что в нем происходят и процессы разрушения! Мы уже видели это на экране, а сейчас увидим воочию. Да-с!
      -- Но кто же виновник этих процессов, если действительно на дне океанов нет ни ветров, ни рек? -- спросил Горелов, проверяя кислородную зарядку своего заспинного ранца, прежде чем надеть жилет скафандра.
      -- Ветров нет, но вместо рек есть течения! -- отрезал Шелавин, сшивая на себе электрической иглой штаны. -- Вопрос только в их силе и постоянстве. Позвольте вам напомнить, товарищ Горелов, что океанография знает достаточно случаев, которые позволяют судить о влиянии глубоководных течений на рельеф морского дна.
      Горелов с комической серьезностью поклонялся, принимая это напоминание как знак уважения к его океанографической эрудиции, впрочем достаточно сомнительной для всех и для него самого. Зоолог улыбнулся, Марат тихонько прыснул в сторону, но Шелавин, обращаясь к Горелову, продолжал с тем же азартом:
      -- В тысяча восемьсот восемьдесят третьем году Бьюкенен в проливах между Канарскими островами, на глубинах до двух тысяч метров, нашел дно, совершенно оголенное от ила, тогда как вокруг этих мест на глубинах в две тысячи пятьсот метров этот ил он находил везде. Здесь встречаются подводные пропасти и крутые скалы, точно такие же, как и на суше. В тысяча восемьсот восемьдесят шестом году подобные наблюдения были сделаны адмиралом Макаровым на "Витязе" в Лаперузском проливе. В Индийском океане, между Сешельскими (3) островами и банкой Сайа-да-Мала, на глубинах до тысячи семисот метров дно также оказалось совершенно чистым от всякого ила, хотя в других местах поблизости он покрывал дно океана. Что доказывают все эти и многие другие наблюдения, позвольте вас спросить?.. Они доказывают, что в этих местах даже на таких глубинах работают какие-то течения: не поверхностные ветровые течения, а именно приливно-отливные, действующие и вверху и в глубине, не случайные, а постоянные, вечные...
      -- Простите, что прерываю вас, товарищ Шелавин,-- вмешался Скворешня, стоя у своего раскрытого ранца, висевшего еще на стене камеры. -- На сколько часов ты зарядил кислородом скафандры? -- обратился он к Матвееву, на обязанности которого лежало наблюдение за всем водолазным снаряжением подлодки.
      -- Как всегда, Андрей Васильевич: на шесть часов -- шесть патронов.
      -- Сжатый, значит? '-- Сжатый...
      -- Сменить! Зарядить каждый скафандр шестью патронами жидкого кислорода. Живо!
      Матвеев хотя и удивился, но бегом бросился из выходной камеры.
      На Скворешню посыпался град вопросов:
      -- Почему, Андрей Васильевич? Зачем такой большой запас? Стоит ли из-за этого задерживаться?
      Широким жестом Скворешня переадресовал эти вопросы к Шелавину.
      -- Пожалуйста,-- прогудел он, усмехаясь в длинные усы,-- за разъяснениями обращаться к Ивану Степановичу...
      Шелавин, одетый в одни лишь металлические штаны, стоял, растерянно моргая светлыми ресницами:
      -- Не понимаю... Абсолютно! Почему ко мне?
      -- Позвольте, Иван Степанович! Ведь это же вы сейчас так горячо предупреждали, какие ожидают нас горные вершины, пропасти, скалы, ущелья! Надо быть готовым ко всему. В этих подводных Швейцариях и заблудиться, пожалуй, нетрудно. А? Как вы думаете?
      Шелавин со своей обычной бледной улыбкой кивнул головой:
      -- Я вполне одобряю вашу инициативу, Андрей Васильевич.
     
     
      x x x
      Через пятнадцать минут все вышли на площадку, висевшую в десяти метрах над дном. Луч сверхмощного Прожектора едва пробивался сквозь муть, поднятую со дна взрывами дюз при остановке подлодки.
      Заработали винты, и все медленно поплыли над дном Океана, на одной десятой максимального хода. Муть скоро осталась позади. Фонари на шлемах яркими желтыми конусами освещали черное пространство на несколько десятков метров впереди.
      Время от времени зоолог стремительно опускался ко дну, выхватывал что-то из ила и с торжествующими восклицаниями засовывал в свой огромный экскурсионный мешок добычу -- извивающуюся, трепещущую или просто колеблющуюся, как желе.
      Поодаль, справа и слева, чертили пространство звездочки Горелова, Марата и Павлика. Шелавин со Скворешней и Матвеевым ушли вперед и виднелись смутными желтыми туманностями.
      Изредка слышались возгласы и вопросы помощников зоолога.
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200