потоком через люк в коридор, из коридора -- в красный уголок.
      Шум все возрастал, приближался и наконец, уже под самым люком, внизу, остановился.
      -- Что там происходит? -- не выдержал капитан. -- Товарищ Козырев, сходите туда и разберитесь.
      Едва лишь Козырев сделал два шага по направлению к выходу, как вдруг сидевший в дальнем конце стола, лицом к двери и коридору, Павлик вскочил, словно подброшенный, со стула и, оцепенев на месте, с глазами, неподвижно устремленными в коридор, с протянутой вперед рукой, пронзительно закричал:
      -- А-а-а! Смотрите!.. Там!.. Там!..
      Как безумный, он сорвался с места, стрелой пронесся мимо всех, подбежал к двери и, подскочив, повис на огромной фигуре, переступившей в этот момент через порог красного уголка.
      У двери стоял Скворешня -- бледный, с впавшими щеками, с длинными растрепанными усами.
      Громкое единодушное "Ох!" пронеслось по всему помещению. Двадцать человек, окаменев на мгновение, не сводили широко раскрытых глаз с этого видения. Затем все смешалось, и, опрокидывая стулья, отбрасывая мешавший стол, люди ринулись к Скворешне. Тот продолжал неподвижно стоять с повисшим на его груди Павликом, устремив поверх окружавшей его толпы воспаленные глаза на капитана. Наконец, мягко сняв с себя Павлика, разводя рукой толпу, он сделал два шага вперед по направлению к капитану, вытянулся и отрапортовал:
      -- Товарищ командир, честь имею явиться! Простите, запоздал... -- Внезапно взгляд его соскользнул с лица капитана, устремился куда-то в сторону и, словно привороженный, застыл там.
      -- Скворешня! Это вы?! -- воскликнул капитан, едва приходя в себя и протягивая ему обе руки. -- Откуда? Каким образом?
      -- Из выходной камеры, товарищ командир! -- ответил дрогнувшим голосом Скворешня, не сводя горящих глаз с чего-то, находившегося за плечом капитана, и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
      -- Из выходной камеры?! -- удивленно переспросил капитан. -- Что же вы там делали?
      -- Спал, товарищ командир! Не помню, как, но заснул... Виноват, товарищ командир...
      Скворешня даже подался своим массивным корпусом вперед, мимо капитана, к какой-то точке, куда неудержимо влекло его что-то.
      -- Что с вами, товарищ Скворешня? -- обратил наконец внимание на его странное поведение капитан. -- Вы больны?
      -- Виноват, товарищ командир! -- срывающимся голосом пробормотал Скворешня. -- Помираю... Сам не понимаю... Только поспал немного... Сил нет вытерпеть...
      Капитан резко обернулся вслед за жадным взглядом Скворешни: за своей спиной, в углу, он увидел буфет с горой закусок и батареями бутылок.
      Громкий веселый смех прокатился в красном уголке.
      -- Идите! Идите! -- закричал капитан. -- Простите меня, дорогой мой! Как я сразу об этом не подумал!
      Он схватил Скворешню за руку и потащил его в соблазнительный угол.
      Скворешня так и лег всем своим огромным телом на буфет. Мощные челюсти заработали как рычаги; скрежет зубов, казалось, наполнил все помещение.
      Сгрудившаяся вокруг Скворешни толпа с восхищением наблюдала за этой великолепной работой своего как будто вернувшегося из небытия товарища. Никто не мог удержаться, чтобы любовно не похлопать гиганта по плечу, по спине, обнять за талию, заглянуть ему в лицо... Ему раскупоривали бесчисленные бутылки, наперебой подсовывали полные стаканы. Слышались возгласы, добродушные шутки, радостный смех...
      -- Да не мешайте же товарищи! Дайте поесть человеку! -- он ведь действительно страшно голоден!
      -- Ну да! Немножко поспал, и немножко аппетит разыгрался.
      -- М-гм! -- утвердительно мычал под общий смех Скворешня с набитым до отказа ртом.
      -- А мы тебя хоронили уже, Скворешня! По первому разряду!
      -- М-гм! -- соглашался гигант, не поворачивая головы, Павлик подлез под руку Скворешни и не сводил с него глаз, полных любви и восхищения.
      -- Не давайте ему бутербродов! -- закричал зоолог, пробиваясь к Скворешне с бульоном в термосе, за которым он успел сбегать в камбуз. -- После трехсуточной голодовки это вредно! Вот, выпейте бульону, друг мой. Будьте хладнокровны.
      Скворешня резко повернулся с недоеденным бутербродом в руках. Он с трудом проглотил недожеванный кусок, едва не подавившись им, и, не сводя испуганно остановившихся глаз с зоолога, наконец с трудом прохрипел:
      -- Шо? Шо вы казалы, Арсен Давидович? Трое суток?
      -- Ну да, мой друг! Трое суток! Сон у вас богатырский был, как и
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200