ведь явно судили о людях по себе, в смысле что и представить не могли, чтобы кто-то стал ходить по болоту и целовать лягушек совершенно безо всякой корысти. Так что эти злодеи как бы могут спать спокойно.
      -- Почему "как бы"? -- не понял Рыжий.
      -- Потому что они слишком плохо думают о людях, -- ответил детектив, -- и это их в конце концов погубит.
      -- Что вы имеете в виду, Василий Николаич? -- недоуменно спросил Рыжий.
      -- Кажется, у меня имеется на примете человек, способный расколдовать Марфу.
      -- В вашей реальности? -- вскинул брови Рыжий. Дубов утвердительно кивнул.
      -- Но откуда у вас возьмется Иван-царевич?
      -- Не совсем царевич, конечно, -- сказал Василий, -- но если он возьмется за поиски княжны, то уж совершенно бескорыстно, уверяю вас!
      -- Кажется, я догадываюсь, кого вы имеете в виду, -- заметила Надя.
     
     
      x x x
     
     
      Глава сыскного приказа сидел за столом у себя в кабинете и, попивая чай с бубликами, внимательно изучал сводку событий за минувший день:
      "В столицу был доставлен помощник ново-мангазейского городского казначея Митька Загрязев, уличаемый в измене Царю и Отечеству, многих смертоубийствах и мздоимстве безо всякой меры. Из дознаний оного Митьки Загрязева видно становится, что заговор весьма широк был и что замешаны в нем многие Царь-Городские бояре. Принято решение послать в Новую Мангазею особую следственную дружину, а также взять под стражу бывшего столичного градоначальника князя Длиннорукого".
      -- Ну и дела, -- присвистнул Пал Палыч, -- никогда я не доверял Длиннорукому, но чтобы он в заговоре состоял -- это уж чересчур!..
      Пал Палыч продолжил чтение:
      "Во время народного гуляния по случаю победы нашей славной дружины беспорядков не имело места быть, но некие мелкие воры, воспользовавшись скоплением народа, произвели ряд покраж из карманов и сумок, и число их вдвое превосходит обычное".
      -- Совсем охамели эти ворюги, -- покачал головой глава приказа. -- Даже в такой день...
      И Пал Палыч перешел к отчету о бытовых происшествиях -- пьянках, мелких драках и обсчете покупателей на рынке. Жизнь Царь-Города постепенно входила в свое обычное русло.
     
     
      x x x
     
     
      Со стороны аллеи, ведущей к терему от большой дороги, донеслось приглушенное цоканье копыт.
      -- Ну, кого там еще черти принесли? -- покачал головой майор, первым услышавший эти звуки.
      На лужайку въехала серебряная карета, запряженная тройкой белых коней. Едва экипаж остановился, возница соскочил со своего места, распахнул дверь, и из кареты вышел собственной персоной царь Дормидонт. Все, кто находился на лужайке или на веранде, склонились в почтительном поклоне, если не считать Змея Горыныча, который мирно дремал под березками и был почти неразличим в сгустившихся сумерках.
      -- О, да тут все, понимаешь, в сборе! -- поприветствовал царь присутствующих. -- И ты, боярин Владлен, здесь! А, Рыжий, и ты тут? Да ладно, не боись, я нынче в духе. -- Царь двинулся к веранде. -- Ага, да вы тут чаи гоняете. Налей-ка и мне, эскулап. Токмо без той гадости, что ты давеча подбавил Длиннорукому.
      -- Да что вы, Государь! -- дежурно запротестовал Серапионыч, наливая Дормидонту чашку, но тот махнул рукой:
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200