Блуждал под сводом голубым,
      И лучших дней воспоминанья
      Чредой теснились перед ним.
      Тех дней, когда он не был злым,
      Когда глядел на славу Бога,
      Не отвращаясь от Него;
      Когда забота и тревога
      Чуждалися ума его,
      Как дня боится мрак могилы...
      И много, много... и всего
      Представить не имел он силы.
     
     
      -- Изумительно! -- совершенно искренне произнесла Надя. -- Только погодите, Владлен Серапионыч, ведь начало поэмы звучит немного по-другому... Сейчас вспомню:
     
     
      -- Печальный Демон, дух изгнанья,
      Летал над грешною землей,
      И лучших дней воспоминанья
      Пред ним теснилися толпой...
     
     
      -- Одну секундочку! -- вскочил Дубов из-за стола и стремглав выбежал из комнаты.
      -- Что это с ним? -- подивился доктор. -- Неужели чайное отравление?
      Однако Надежда не успела ничего ответить, поскольку в гостиной вновь появился Дубов. В руках он держал объемистый том.
      -- Вот достал у Софьи Ивановны, -- пояснил Василий. -- Сочинения М.Ю. Лермонтова, издание Ф. Павленкова, 1905 год. И вот смотрите: сначала -- "Демон. Восточная повесть". А потом -- первый, второй, третий и четвертый очерки "Демона". -- Детектив раскрыл страницу, где начинались "очерки". -- Так-так-так... Вот, пожалуйста, второй очерк "Демона":
     
     
      -- Печальный Демон, дух изгнанья,
      Блуждал под сводом голубым,
     
     
      и так далее. Датируется 1830 годом. Доктор, там не сказано, кто конкретно составлял альбом и подбирал стихи к картинам?
      -- Да нет вроде, -- откликнулся Серапионыч, рассмотрев выходные данные альбома. -- Можно только предполагать, что в его создании более или менее активно участвовал и сам В.Б. Козицкий. Во всяком случае, его фамилия значится в редакционной коллегии. Однако никак не выделена, а стоит в общем списке по алфавиту.
      -- Скажу вам одно, -- констатировала Надя. -- Кто бы ни подбирал стихи к иллюстрациям, но у искусствоведа-любителя господина Сидорова из почтового отделения Субботино уже был предшественник.
      -- В каком смысле? -- не понял Дубов.
      -- В смысле сопоставления ранних и поздних вариантов у Лермонтова и Врубеля.
      -- Да, чудные картины, -- продолжал между тем Серапионыч. -- Вот особенно эта -- "Тамара в гробу". Я видел ее широко известный вариант, но он как-то того... не убеждает. А этот я бы охотно повесил у себя в морге!
     
      Напрасный отблеск жизни прежней,
      Она была еще мертвей,
      Еще для сердца безнадежней
      Навек угаснувших очей.
     
     
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200