Когда они разошлись сантиметров на двадцать, случилась любопытная вещь: янтарная окраска исчезла, все приобрело нормальные цвета, только более сочные, яркие.
      В это время подошла Аталь, посмотреть, чем она занимается.
      - Теперь ты видишь шраф? - спросила она.
      - Нет, но вижу другие вещи, - ответила Мэри и попыталась ей показать.
      Аталь проявила интерес, но из вежливости, а не потому, что была захвачена этим исследованием, как Мэри. Вскоре ей надоело смотреть сквозь лаковые пластинки, и она уселась на траву, чтобы заняться своими колесами. Иногда мулефа ухаживали за когтями соплеменников, просто в знак дружелюбия, и несколько раз Аталь просила Мэри поухаживать за ее когтями. Мэри, в свою очередь, позволяла Аталь приводить в порядок свои волосы, и ей было приятно ощущать, как мягкий хобот подруги приподнимает и опускает пряди и массирует кожу на голове.
      Мэри почувствовала, что сейчас Аталь хочет этого. Она отложила свои пластинки и провела пальцами по когтям Аталь и внутри колесного отверстия, более гладкого и скользкого, чем тефлон. Контуры его и когтя совпадали в точности, и, когда Мэри проводила пальцами внутри отверстия, никакой разницы в фактуре не ощущалось: мулефа и семенная коробка как будто представляли собой единый организм и только чудом могли разниматься и снова складываться.
      Это занятие действовало успокаивающе и на Аталь, и на Мэри. Ее подруга была молодой и незамужней, а в их поселке молодых самцов не было, так что мужа предстояло искать на стороне. Поселки между собой сообщались мало, и Мэри иногда казалось, что Аталь обеспокоена своим будущим. Поэтому она не жалела о времени, проведенном с подругой, и сейчас с удовольствием очищала отверстия в колесах от набившейся туда пыли и грязи и смазывала душистым маслом когти, между тем как Аталь хоботом разглаживала ей волосы.
      Удовлетворенная Аталь надела колеса и поехала готовить ужин.
      Мэри снова занялась пластинками и сразу же сделала открытие.
      Она раздвинула пластины сантиметров на двадцать, так, чтобы они снова дали яркое изображение, но на этот раз произошло кое-что еще.
      Посмотрев сквозь них, она увидела окружавший фигуру Аталь рой золотых искр. Они видны были только через маленький участок пластины, и Мэри поняла почему: в этом месте она дотрагивалась до поверхности масляными пальцами.
      - Аталь! - позвала она. - Вернись! Скорее! Аталь повернула и поехала назад.
      - Дай мне немного масла, - сказала Мэри. - Смазать лак.
      Аталь охотно позволила ей провести пальцами по поверхности отверстий в колесах и с любопытством наблюдала, как Мэри смазывает одну из пластинок прозрачным душистым маслом.
      Потом она сложила пластины, потерла одну о другую, чтобы масло распределилось равномерно, и опять раздвинула сантиметров на двадцать.
      Посмотрела сквозь них - все изменилось. Она увидела Тени. Если бы она была в Комнате Отдыха Иордан-колледжа, когда лорд Азриэл показывал фотограммы, сделанные на особой эмульсии, эта картина показалась бы ей знакомой. Куда бы она ни посмотрела, всюду было золото, как описывала Аталь, - блестки, где-то плававшие в воздухе, а где-то двигавшиеся направленно, потоком. А среди них тот мир, который она могла видеть невооруженным глазом: трава, река, деревья; но там, где находилось разумное существо, кто-нибудь из мулефа, рой блесток был гуще и двигались они энергичнее. Они отнюдь не скрывали форму тел, наоборот, выявляли ее четче.
      - Не представляла, что это так красиво, - сказала Мэри подруге.
      - Ну конечно, - ответила Аталь. - Удивительно, что ты их не видела. Посмотри на малыша...
      Она показала на ребенка, игравшего в высокой траве, - он неуклюже прыгал за кузнечиками, вдруг останавливался, чтобы рассмотреть лист, падал, поднимался, подбегал к матери и что-то говорил ей, потом его внимание привлекала какая-то палочка, он пытался поднять ее и, обнаружив, что по хоботу ползут муравьи, взволнованно трубил... Вокруг него плавал золотой туман, так же как вокруг навесов, рыболовных сетей, вечернего костра, - более плотный, чем над ними, но ненамного. А еще он отличался тем, что в нем все время возникали маленькие потоки и вихри намерений, они клубились, разделялись, отплывали в сторону, исчезали, сменяясь новыми.
      Вокруг его матери золотые искры роились гораздо гуще, и потоки их были гораздо сильнее и постояннее. Она занималась стряпней: сыпала муку на плоский камень, раскатывала тесто для тонких лепешек, посматривая между тем на ребенка, и Тени, или шраф, или Пыль, омывавшая ее, казалась овеществленной ответственностью и мудрой
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от