устремленностью вверх. Но куда более изумило Василия другое -- прямо на крыше, приткнувшись боком к башне, стояла хибарка, наскоро сколоченная из каких-то кривоватых досок и даже кусков фанеры. За маленьким скособоченным окошком виднелись простенькие занавески с веселым узорцем, а из крыши торчала труба печки-"буржуйки". Похожий домик был у Серапионыча, но докторская хижина находилась на краю полянки вблизи дороги на Покровские Ворота, а эта -- прямо на продуваемой всеми ветрами крыше многоэтажного здания посреди города. В довершение сюрреальности вокруг хибарки были расставлены несколько ящиков с землей, откуда торчали кустики помидоров, огурцов и других овощей.
      Василия охватили неясные, но тревожные предчувствия, однако он нашел в себе силы пошутить:
      -- А сейчас прилетит хозяин на пропеллере с моторчиком.
      Однако Солнышко, вдруг сделавшийся очень серьезным, шутку не поддержал:
      -- Нет, он не летает ни на моторчике, ни на пропеллере. Он учитель.
      Дубов хотел было спросить, чему учитель учит -- взрывать паровые машины или изображать привидение? -- но отчего-то промолчал.
      Солнышко вежливо постучался в дверь, которая была явно позаимствована у прошлых хозяев чердака -- на ней даже сохранилась табличка "Главный специалист по прослушке".
      -- Входите! -- раздался из домика голос, показавшийся Дубову неуловимо знакомым.
      Солнышко вытер кеды о тряпочку перед дверью, хотя они не были мокрыми или грязными, и прошел внутрь. Вася машинально последовал за ним.
      Домик того, который живет на крыше, оказался внутри столь же неказистым, как и снаружи. Похоже, хозяин в большем и не нуждался -- только старенький диванчик, узкий платяной шкаф, кухонный столик да этажерка. На диване, откинувшись на обветшавшую выцветшую спинку, сидел хозяин и с доброжелательной улыбкой глядел на гостей.
      -- Геннадий Андреич... -- изумленно выдохнул Василий.
      Геннадием Андреичем звали известного и уважаемого в Кислоярске педагога, директора 1-ой городской гимназии. Несмотря на сравнительно молодые годы, он был настолько умным, справедливым и авторитетным (в положительном, а не уголовном смысле) человеком, что все звали его неизменно по имени-отчеству. Не составлял исключения и Дубов, хотя он-то был знаком с Геннадием Андреичем с детства. Но, глядя на всегда подтянутого и, как считали некоторые, чопорного директора, Василий при всем желании не мог отождествить его с тем Генкой, с которым они десять лет проучились в одном классе, летом ездили за город на речку, ссорились и мирились, а иногда влюблялись в одних и тех же девчонок -- для него это были как будто два разных человека.
      Хотя Дубов назвал обитателя крыши Геннадием Андреичем, на строгого директора он никак не был похож -- скорее, в нем можно было узнать Генку, не столько даже повзрослевшего, сколько слегка захипповавшего: "Геннадий Андреич Второй" носил длинные волосы, стянутые бечевкой, а одет был в старенькие джинсы с отрезанными чуть ниже колен штанинами и застиранную майку, украшенную забавным портретом Волка из мультика "Ну, погоди!". Представить себе "первого" Геннадия Андреича в таком "прикиде" Василий не мог бы и в страшном сне. Хотя по всему было видно, что "второй" вовсе не прикидывается "хиппующим Карлсоном", а одевается, да и вообще живет так, как ему проще и удобнее. Да, собственно, и не он один, а все жители этого странного "потустороннего" мира -- и Солнышко, и его японская супруга, и трезвенник Щербина, и Люсина дочка Танюша, и ее друзья, загорающие на травке в сквере, и даже старый комсомолец товарищ Иванов.
      -- Ну, заходите, располагайтесь, если найдете где, -- радушно предложил хозяин, легко приподявшись с дивана и протягивая гостям руки.
      Солнышко устроился верхом на колченогом стуле, а Дубову ничего другого не оставалось, как сесть рядом с хозяином на диване.
      -- Учитель, ты и не представляешь, как я тебе благодарен, -- заговорил Солнышко. -- Ведь это ж такая встреча, о какой я и мечтать не мог!..
      -- Ну, я-то тут вовсе и не при чем, -- скромно улыбнулся "учитель". -- То, что встреча состоялась -- целиком твоя заслуга. Ты этого очень хотел -- и это случилось.
     
      -- Да-да, знаю: "если нельзя, но очень хочется..." -- счастливо засмеялся Солнышко.
      -- Вот именно, -- совершенно серьезно подтвердил "учитель". И неожиданно обернулся к Дубову: -- Вася, друг мой, об одном тебя прошу -- не заглядывай мне за спину, никакого пропеллера там нет.
      И тут Василий почувствовал, что неловкость и напряженность куда-то вдруг улетучились, будто он весь век провел в ветхой избушке на крыше в обществе ее необычного обитателя.
      Солнышко поднялся:
      -- Да-да, учитель, знаю -- вы должны поговорить наедине. Васенька, я тебя буду ждать у товарища Иванова -- ну, ты помнишь, на втором этаже.
      -- Погоди, Солнышко, -- остановил его учитель. -- Глянь в шкафу, там должен быть галстук. -- И подмигнул Васе: -- Сам понимаешь -- к товарищу Иванову, да без галстука.
      Солнышко нырнул в шкаф и миг спустя показался в темно-красном галстуке с рисунками в виде серпиков и молоточков.
      -- Ну, как?
     
      -- Во! -- Учитель показал большой палец. -- Можешь подарить его Александру Сергеевичу -- пускай потешится.
      Когда замолкли шаги Солнышка по кровле, учитель обратился к Дубову:
      -- Ну что же, Вася, теперь ты понял, что это не "тот свет"?
     

Главная 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200