Некрасовцы бежали с Дона на Кубань в царствование Петра Великого, во время
     Булавинского бунта, в 1708 году. См. Историю Д. войска. Историю Петра Великого
     Берхмана, и другие.
     
     
      Объяснение.
     
      Что Булавин и Некрасов бунтовали в 1708 году, это неоспоримо. Неоспоримо и
     то, что в следующем сей последний оставил Дон и поселился на Кубани. Но из сего
     еще не следует, чтоб при императрице Анне Иоанновне не мог он с своими
     единомышленниками перейти на турецкие берега Дуная, где ныне находятся селения
     некрасовцев. В истории Петра I-го в последний раз об них упоминается в 1711
     году, во время переговоров при Пруте. Некрасовцы поручены покровительству
     крымского хана (к великой досаде Петра I-го, требовавшего возвращения беглецов и
     наказания их предводителя). Положившись на показания рукописного Исторического
     словаря, составленного учеными и трудолюбивыми издателями "Словаря о святых и
     угодниках", я поверил, что некрасовцы перешли с Кубани на Дунай во время походов
     графа Миниха, в то время, как запорожцы признали снова владычество русских
     государей. (1) Но это показание несправедливо: некрасовцы оставили Кубань
     гораздо позже, именно в 1775 году. Г. Броневский (автор "Истории Донского
     войска") и сам не знал сих подробностей; но тем не менее благодарен я ему за
     дельное замечание, заставившее меня сделать новые успешные исследования.
     
     
      Критика г. Броневского.
     
      "Атаман Ефремов был сменен, а на его место избран Семен Силин. Послано
     повеление в Черкаск сжечь дом Пугачева... Государыня не согласилась по просьбе
     начальства перенесть станицу на другое место, хотя бы и менее выгодное; она
     согласилась только переименовать Зимовейскую станицу Потемкинскою". Стр. 74.
      В 1772 году войсковой атаман Степан Ефремов, за недоставление отчетов об
     израсходованных суммах, был арестован и посажен в крепость; вместо его пожалован
     из старшин в наказные атаманы Алексей Иловайский. Силин не был донским войсковым
     атаманом. Из Донской истории не видно, чтобы правительство приказало сжечь дом
     Пугачева; а видно только, что, по прошению донского начальства, Зимовейская
     станица перенесена на выгоднейшее место и названа Потемкинскою. См. "Историю Д.
     войска", стр. 88 и 124 части I.
     
     
      Объяснение.
     
      В 1773 и 74 году войсковым атаманом Донского войска был Семен Сулин (а не
     Силин). Иловайский был избран уже на его место. У меня было в руках более
     пятнадцати указов на имя войскового атамана Семена Сулина и столько же докладов
     от войскового атамана Семена Сулина. В "Русском инвалиде", в нынешнем 1836 году,
     напечатано несколько донесений от полковника Платова к войсковому атаману Семену
     Никитичу Сулину во время осады Силистрии в 1773 году. Правда, что в "Истории
     Донского войска" (сочинении моего рецензента) не упомянуто о Семене Сулине. Это
     пропуск важный и, к сожалению, не единственный в его книге.
      Г. Броневский также несправедливо оспаривает мое показание, что послано было
     из Петербурга повеление сжечь дом и имущество Пугачева, ссылаясь опять на свою
     "Историю Донского войска", где о сем обстоятельстве опять не упомянуто. Указ о
     том, писанный на имя атамана Сулина, состоялся 1774 года января 10 (NB казнь
     Пугачева совершилась ровно через год, 1775 года 10 января). Вот собственные
     слова указа:
      "Двор Ем. Пугачева, в каком бы он худом или лучшем состоянии ни находился, и
     хотя бы состоял он в развалившихся токмо хижинах, имеет Донское войско, при
     присланном от оберкоменданта крепости св. Димитрия штаб-офицере, собрав
     священный той станицы чин, старейшин и прочих оной жителей, при всех их сжечь, и
     на том месте через палача или профоса пепел развеять; потом это место огородить
     надолбами, или рвом окопать, оставя на вечные времена без поселения, как
     оскверненное жительством на нем все казни лютые и истязания делами своими
     превосшедшего злодея, которого имя останется мерзостию навеки, а особливо для
     Донского общества, яко оскорбленного ношением тем злодеем казацкого на себе
     имени, - хотя отнюдь таким богомерзким чудовищем ни слава войска Донского, ни
     усердие оного, ни ревность к нам и отечеству помрачаться и ни малейшего
     нарекания претерпеть не может".
      Я имел в руках и донесение Сулина о точном исполнении указа (иначе и быть не
     могло). В сем-то донесении Сулин от имени жителей Зимовейской станицы просит о
     дозволении перенести их жилища с земли, оскверненной пребыванием злодея, на
     другое место, хотя бы и менее удобное. Ответа я не нашел; но по всем новейшим
     картам видно, что Потемкинская станица стоит на том самом месте, где на
     старинных означена Зимовейская. Из сего я вывел заключение, что государыня не
     согласилась на столь убыточное доказательство усердия и только переименовала
     Зимовейскую станицу в Потемкинскую.
     
     
      Критика г. Броневского.
     
      Автор не сличил показания жены Пугачева с его собственным показанием; явно,
     что свидетельство жены не могло быть верно: она, конечно, не могла знать всего
     и, конечно, не все высказала, что знала. Собственное же признание Пугачева, что
     он скрывался в Польше, должно предпочесть показанию станичного атамана Трофима
     Фомина, в котором сказано, что будто бы Пугачев, отлучаясь из дому в разное
     время, кормился милостиною!! и в 1771 был на Куме. - Но Пугачев в начале 1772
     года явился на Яик с польским фальшивым паспортом, которого он на Куме достать
     не мог.
      На Дону по преданию известно, что Пугачев до семилетней войны промышлял, по
     обычаю предков, на Волге, на Куме и около Кизляра; после первой Турецкой войны
     скрывался между польскими и глуховскими раскольниками. Словом, в мирное время
     иногда приходил в дом свой на короткое время; а постоянно занимался воровством и
     разбоем в окрестностях Донской земли, около Данкова, Таганрога и Острожска.
     
     
      Объяснение.
     
      Показания мои извлечены из официальных, неоспоримых документов. Рецензент
     мой, укоряя меня в несообразностях, не показывает, в чем оные состоят. Из
     показаний жены Пугачева, станичного атамана Фомина и наконец самого самозванца,
     в конце (а не в начале) 1772 года приведенного в Малыковскую канцелярию, видно,
     что он в 1771 году отпущен из армии на Дон, по причине болезни; что в конце того
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от