Великодушно и умно,
     Вы отреклись от них давно,
     Прямого просвещенья ради,
     Гордясь, как общей пользы друг,
     Ценою собственных заслуг,
     Звездой двоюродного дяди,
     Иль приглашением на бал
     Туда, где дед ваш не бывал.
     
     
     
     
      Я сам - хоть в книжках и словесно
     Собратья надо мной трунят -
     Я мещанин, как вам известно,
     И в этом смысле демократ.
     Но каюсь: новый Ходаковский,*
     Люблю от бабушки московской
     Я слушать толки о родне,
     Об отдаленной старине.
     Могучих предков правнук бедный,
     Люблю встречать их имена
     В двух-трех строках Карамзина.
     От этой слабости безвредной,
     Как ни старался, - видит бог, -
     Отвыкнуть я никак не мог.
     
     
     
     
      Мне жаль, что сих родов боярских
     Бледнеет блеск и никнет дух.
     Мне жаль, что нет князей Пожарских,
     Что о других пропал и слух,
     [Что их поносит шут Фиглярин],
     Что русской ветреный боярин
     Теряет грамоты царей
     Как старый сбор календарей,
     Что исторические звуки
     Нам стали чужды - хоть с проста
     Из бар мы лезем в tiers-йtвt,
     Хоть нищи будут наши внуки,
     И что спасибо нам за то
     Не скажет, кажется, никто.
     
     
     
     
      Мне жаль, что мы, руке наемной
     Дозволя грабить свой доход,
     С трудом ярем заботы темной
     Влачим в столице круглый год,
     Что не живем семьею дружной
     В довольстве, в тишине досужной,
     Старея близ могил родных
     В своих поместьях родовых,
     Где в нашем тереме забытом
     Растет пустынная трава;
     Что геральдического льва
     Демократическим копытом
     У нас лягает и осел:
     Дух века вот куда зашел!
     
     
      <Х.>
     
      Вот почему, архивы роя,
     Я разобрал в досужный час
     Всю родословную героя,
     О ком затеял свой рассказ
     И здесь потомству заповедал.
     Езерский сам же твердо ведал
     Что дед его, великой муж,
     Имел пятнадцать тысяч душ.
     Из них отцу его досталась
     Осьмая часть - и та сполна
     Была сперва заложена,
     Потом в ломбарде продавалась...
     А сам он жалованьем жил
     И регистратором служил.
     
     
      <ХI.>
     
      Допросом музу беспокоя,
     С усмешкой скажет критик мой:
     "Куда завидного героя
     Избрали вы! Кто ваш герой?"
     - А что? Коллежской регистратор.
     Какой вы строгой литератор!
     Его пою - зачем же нет?
     Он мой приятель и сосед.
     Державин двух своих соседов
     И смерть Мещ<ерского> воспел;
     Певец Фелицы быть умел
     Певцом их свадеб, их обедов
     И похорон, сменивших пир,
     Хоть этим не смущался мир.
     
     
     
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200