В печальной хижине старушка
     Готовит позднюю трапезу.
     Старик, закрыв святую книгу,
     Застежки медные сомкнул.
     Старуха ставит бедный ужин
     На стол и всю семью зовет.
     Никто нейдет, забыв о пище.
     Текут в безмолвии часы.
     Уснуло все под сенью ночи.
     Еврейской хижины одной
     Не посетил отрадный сон.
     На колокольне городской
     Бьет полночь. - Вдруг рукой тяжелой
     Стучатся к ним. Семья вздрогнула,
     Младой евр<ей> встает и дверь
     С недоуменьем отворяет -
     И входит незнакомый странник.
     В его руке дорожный пос<ох>.
     
     
     
      К**.
     
     Ты богоматерь, нет сомненья,
     Не та, которая красой
     Пленила только дух святой,
     Мила ты всем без исключенья;
     Не та, которая Христа
     Родила не спросясь супруга.
     Есть бог другой земного круга -
     Ему послушна красота,
     Он бог Парни, Тибулла, Мура,
     Им мучусь, им утешен я.
     Он весь в тебя - ты мать Амура,
     Ты богородица моя!
     
     
     
      <МОРДВИНОВУ.>
     
     Под хладом старости угрюмо угасал
     Единый из седых орлов Екатерины.
     В крылах отяжелев, он небо забывал
      И Пинда острые вершины.
     
     В то время ты вставал: твой луч его согрел,
     Он поднял к небесам и крылья и зеницы
     И с шумной радостью взыграл и полетел
      Во сретенье твоей денницы.
     
     М<ордвинов>, не вотще Петров тебя любил,
     Тобой гордится он и на брегах Коцита.
     Ты лиру оправдал, ты ввек не изменил
      Надеждам вещего пиита.
     
     Как славно ты сдержал пророчество его!
     Сияя доблестью и славой, и наукой,
     В советах недвижим у места своего,
      Стоишь ты, новый Долгорукой.
     
     Так, в пенистый поток с вершины гор скатясь,
     Стоит седой утес, вотще брега трепещут,
     Вотще грохочет гром и волны, вкруг мутясь,
      И увиваются, и плещут.
     
     Один, на рамена поднявши мощный труд,
     Ты зорко бодрствуешь над царскою казною
     Вдовицы бедный лепт и дань сиб<ирских> руд
      Равно священны пред тобою.
     
     
     
     СТИХОТВОРЕНИЯ 1827
     
     
     
     Во глубине сибирских руд
     Храните гордое терпенье,
     Не пропадет ваш скорбный труд
     И дум высокое стремленье.
     
     Несчастью верная сестра,
     Надежда в мрачном подземелье
     Разбудит бодрость и веселье,
     Придет желанная пора:
     
     Любовь и дружество до вас
     Дойдут сквозь мрачные затворы,
     Как в ваши каторжные норы
     Доходит мой свободный глас.
     
     Оковы тяжкие падут,
     Темницы рухнут - и свобода
     Вас примет радостно у входа,
     И братья меч вам отдадут.
     
     
     
      СОЛОВЕЙ И РОЗА.
     
     В безмолвии садов, весной, во мгле ночей,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200