Так, цензор мученик: порой захочет он
     Ум чтеньем освежить; Руссо, Вольтер, Бюфон,
     Державин, Карамзин манят его желанье,
     А должен посвятить бесплодное вниманье
     На бредни новые какого-то враля,
     Которому досуг петь рощи да поля,
     Да связь утратя в них, ищи ее с начала,
     Или вымарывай из тощего журнала
     Насмешки грубые и площадную брань,
     Учтивых остряков затейливую дань.
     
      Но цензор гражданин, и сан его священный:
     Он должен ум иметь прямой и просвещенный;
     Он сердцем почитать привык алтарь и трон;
     Но мнений не теснит и разум терпит он.
     Блюститель тишины, приличия и нравов,
     Не преступает сам начертанных уставов,
     Закону преданный, отечество любя,
     Принять ответственность умеет на себя:
     Полезной Истине пути не заграждает,
     Живой поэзии резвиться не мешает.
     Он друг писателю, пред знатью не труслив,
     Благоразумен, тверд, свободен, справедлив.
     
      А ты, глупец и трус, что делаешь ты с нами?
     Где должно б умствовать, ты хлопаешь глазами;
     Не понимая нас, мараешь и дерешь;
     Ты черным белое по прихоти зовешь;
     Сатиру пасквилем, поэзию развратом,
     Глас правды мятежом, Куницына Маратом.
     Решил, а там поди, хоть на тебя проси.
     Скажи: не стыдно ли, что на святой Руси,
     Благодаря тебя, не видим книг доселе?
     И если говорить задумают о деле,
     То, славу русскую и здравый ум любя,
     Сам государь велит печатать без тебя.
     Остались нам стихи: поэмы, триолеты,
     Баллады, басенки, элегии, куплеты,
     Досугов и любви невинные мечты,
     Воображения минутные цветы.
     О варвар! кто из нас, владельцев русской лиры,
     Не проклинал твоей губительной секиры?
     Докучным евнухом ты бродишь между Муз;
     Ни чувства пылкие, ни блеск ума, ни вкус,
     Ни слог певца Пиров, столь чистый, благородный -
     Ничто не трогает души твоей холодной.
     На все кидаешь ты косой, неверный взгляд.
     Подозревая все, во всем ты видишь яд.
     Оставь, пожалуй, труд, ни мало не похвальный:
     Парнасс не монастырь и не гарем печальный.
     И право никогда искусный коновал
     Излишней пылкости Пегаса не лишал.
     Чего боишься ты? поверь мне, чьи забавы -
     Осмеивать Закон, правительство иль нравы,
     Тот не подвергнется взысканью твоему;
     Тот не знаком тебе, мы знаем почему -
     И рукопись его, не погибая в Лете,
     Без подписи твоей разгуливает в свете.
     Барков шутливых од тебе не посылал,
     Радищев, рабства враг, цензуры избежал,
     И Пушкина стихи в печати не бывали;
     Что нужды? их и так иные прочитали.
     Но ты свое несешь, и в наш премудрый век
     Едва ли Шаликов не вредный человек.
     За чем себя и нас терзаешь без причины?
     Скажи, читал ли ты Наказ Екатерины?
     Прочти, пойми его; увидишь ясно в нем
     Свой долг, свои права, пойдешь иным путем.
     В глазах монархини сатирик превосходный
     Невежество казнил в комедии народной,
     Хоть в узкой голове придворного глупца
     Кутейкин и Христос два равные лица.
     Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры
     Их горделивые разоблачал кумиры;
     Хемницер Истину с улыбкой говорил,
     Наперсник Душеньки двусмысленно шутил,
     Киприду иногда являл без покрывала -
     И никому из них цензура не мешала.
     Ты что-то хмуришься; признайся, в наши дни
     С тобой не так легко б разделались они?
     Кто ж в этом виноват? перед тобой зерцало:
     Дней Александровых прекрасное начало.
     Проведай, что в те дни произвела печать.
     На поприще ума нельзя нам отступать.
     Старинной глупости мы праведно стыдимся,
     Ужели к тем годам мы снова обратимся,
     Когда никто не смел Отечество назвать,
     И в рабстве ползали и люди, и печать?
     Нет, нет! оно прошло, губительное время,
     Когда Невежества несла Россия бремя.
     Где славный Карамзин снискал себе венец,
     Там цензором уже не может быть глупец...
     Исправься ж: будь умней и примирися с нами.
     
      "Все правда, - скажешь ты, - не стану спорить с вами:
     Но можно ль цензору по совести судить?
     Я должен то того, то этого щадить.
     Конечно, вам смешно - а я нередко плачу,
     Читаю да крещусь, мараю на удачу -
     На все есть мода, вкус; бывало, на пример,
     У нас в большой чести Бентам, Руссо, Вольтер,
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
Хостинг от