Подруги тайные моей весны златыя,
     И вы забыты мной... Но прежних сердца ран,
     Глубоких ран любви, ничто не излечило...
      Шуми, шуми, послушное ветрило,
     Волнуйся подо мной, угрюмый океан...
     
     
     
      ДОЧЕРИ КАРАГЕОРГИЯ.
     
      Гроза луны, свободы воин,
      Покрытый кровию святой.
     Чудесный твой отец, преступник и герой,
     И ужаса людей, и славы был достоин.
      Тебя, младенца, он ласкал
     На пламенной груди рукой окровавленной;
      Твоей игрушкой был кинжал -
      Братоубийством изощренный....
     Как часто, возбудив свирепой мести жар,
     Он, молча, над твоей невинной колыбелью
     Убийства нового обдумывал удар -
     И лепет твой внимал, и не был чужд веселью...
     Таков был: сумрачный, ужасный до конца.
     Но ты, прекрасная, ты бурный век отца
     Смиренной жизнию пред небом искупила:
      С могилы грозной к небесам
      Она, как сладкий фимиам,
     Как чистая любви молитва, восходила.
     
     
     
     К ПОРТРЕТУ ВЯЗЕМСКОГО.
     
     Судьба свои дары явить желала в нем,
     В счастливом баловне соединив ошибкой
     Богатство, знатный род - с возвышенным умом
     И простодушие с язвительной улыбкой.
     
     
     
      ЧЕРНАЯ ШАЛЬ.
     
     Гляжу, как безумный, на черную шаль,
     И хладную душу терзает печаль.
     
     Когда легковерен и молод я был,
     Младую гречанку я страстно любил;
     
     Прелестная дева ласкала меня,
     Но скоро я дожил до черного дня.
     
     Однажды я созвал веселых гостей;
     Ко мне постучался презренный еврей;
     
     "С тобою пируют (шепнул он) друзья;
     Тебе ж изменила гречанка твоя."
     
     Я дал ему злата и проклял его
     И верного позвал раба моего.
     
     Мы вышли; я мчался на быстром коне.
     И кроткая жалость молчала во мне.
     
     Едва я завидел гречанки порог,
     Глаза потемнели, я весь изнемог...
     
     В покой отдаленный вхожу я один...
     Неверную деву лобзал армянин.
     
     Не взвидел я света; булат загремел....
     Прервать поцелуя злодей не успел.
     
     Безглавое тело я долго топтал,
     И молча на деву, бледнея, взирал.
     
     Я помню моленья.... текущую кровь....
     Погибла гречанка, погибла любовь!
     
     С главы ее мертвой сняв черную шаль,
     Отер я безмолвно кровавую сталь.
     
     Мой раб, как настала вечерняя мгла,
     В дунайские волны их бросил тела.
     
     С тех пор не цалую прелестных очей,
     С тех пор я не знаю веселых ночей.
     
     Гляжу, как безумный, на черную шаль
     И хладную душу терзает печаль.
     
     
     
      * * *
     
     
     Когда б писать ты начал с дуру,
     Тогда б наверно ты пролез
     Сквозь нашу тесную цензуру,
     Как внидишь в царствие небес.
     
     
     
     

Главная Страницы1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200